Обнаженные розы
Шрифт:
Вот только если он сделает официальный запрос об этом узнают в УВД и УГРО.
Узнают, что он занимается делом, от которого отстранен-будут неприятности.
Стас задумался. Затем ухмыльнулся и завёл автомобиль.
Ему в голову пришла потрясающая идея.
Стоит поговорить с соседями дома, где жили Хазины. Глафира дала ему старый адрес Викентия.
Семья Хазиных до развода проживала на Орджоникидзе.
Корнилов завёл двигатель.
ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ
Четверг, 19
После увиденного я не спала уже до самого рассвета.
Я пыталась. Но это было не возможно.
Да и как, простите, я должна была уснуть, если только, что видела под окном Романтика.
Серийного убийцу, который теперь имел самые личные счеты к моей персоне?!
Я не видела его, но я даже не сомневалась, что это был он.
Он не собирался пробираться в больницу и убивать меня.
Нет. Он хотел именно напугать. Показать, что он рядом, что он наблюдает за мной.
Он хочет, чтобы я боялась. Чтобы подскакивала от каждого шороха.
Чтобы бесплотный ужас его призрачного присутствия сводил меня с ума и доводил до панических истерик.
А потом.... Потом, когда он будет удовлетворен моим подавленным состоянием перманентной депрессии от не выносимого ожидания его появления... Потом, он придёт за мной.
Тут у меня не было никаких сомнений.
Запугать. Долго и старательно изводить меня периодическим появлениями, посылками, письмами, звонками. А потом, когда я буду задавлена и запугана, когда страх настолько подчинит меня, что помутит мой рассудок, вот тогда он и явиться во всей красе.
Во всяком случае, несомненно, нечто подобное этот извращенец себе и представляет!
Я сообщила об увиденном двум полицейским, которых Стас оставил дежурить у моей двери.
Они крайне скептически отнеслись к моему рассказу, и убеждали, что мне это привиделось.
Психологическая травма и так далее и тому подобное.
Мне потребовалось приложить усилия, чтобы убедить их в отсутствии у меня галлюцинаций и истерики.
В конце концов я прибегла к банальному шантажу: пригрозила позвонить Стасу.
Некоторых людей по-другому мотивировать трудно.
Разумеется, эти лентяи никого не обнаружили и вернувшись, с кислыми минами и злым укором сообщили, чтобы я улеглась и выдумывала себе страшилки.
Вот это нормально?!
Дяденьки, от тех... «страшилок», свидетелем которых мне пришлось быть, вы бы, пардон, освободили свой желудок, выпачкав при этом свое нижнее белье и брюки.
Сердитая я легла спать. Но, ничего не вышло. До самого рассвета.
К этому времени, чуть успокоенная светом подступающего нового дня, я все-таки смогла уснуть.
Но сновидения быстро превратились в воспоминания.
Эти воспоминания опять вернули меня в его квартиру с осыпающимися обоями.
Его квартира вся, абсолютно вся была сплошь заполнена цветами.
Розами. Сотни роз! Они были повсюду.
Самые разные. Великое разнообразие сортов!
Я увидела кровать, застеленную цветастым покрывалом.
Я запомнила стол, захламленный банками, грязными тарелкам и скомканными салфетками.
Ещё я видела ванную. Ту самую, из которой, в моем видении он достал Яну Долгобродову.
Видение было четким. Ясным. Запоминающимся.
Но самое главное я увидела его окно. Одного из его окон.
Я увидела вид из окна. Я запомнила его. И узнала.
Здание, улицы, прохожие. Я запомнила несколько значимых элементов.
А так же почему-то в моем сознании прочно сохранился образ улыбающегося ковбоя в белой шляпе и с красным платком на шее.
Что примечательно ковбой был нарисованным.
Точно так же, в мою память глубоко проник странный образ, черно-бело-рыжего кота.
Он сидел у окна и внимательно следил за прохожими внизу.
Взгляд у животного был угрюмый и презрительный.
Я отлично запомнила последние три эпизода и эти три элемента.
Вид из кона. Нарисованный ковбой. И этот кот на окне.
Они снились мне до того самого момента, как меня разбудил дикий звон бьющихся об пол медицинских биксов.
Я порывисто, обеспокоенно подхватилась на кровати, быстро оглянулась.
В палате было светло. Из окон проливался миролюбивый солнечный свет.
На лице стояла жизнерадостная погода.
Я откинула одеяло. Снова осторожно опустила ноги на пол.
Просунула в выданные мне тапки забинтованные ноги. Это было нелегко.
Когда я ковыляющей походкой вышла в коридор, сидевший у дверей в мою палату полицейский отвлекся от игры на телефоне.
– Тебе нельзя ходить!
– Кроме тех случаев, когда у меня нет выбора.-вздохнув, ответила я.
– Слушай, девочка, у тебя травмированы ноги, и я слышал, что тебе даже наступать на них нельзя.
– Господин полицейский, у меня есть необходимость, которую я никак не могу игнорировать.-произнесла я не скрывая намёка в голосе и взгляде.
До не него дошло. Он не уверенно оглянулся.
Женский туалет был в самом конце-коридора.
– Слушай... давай это...-он подошел ко мне.-Давай я тебя отнесу. Ладно?
– Хорошо, но только до двери.-предупредила я.-Внутри я сама справлюсь.
– Как скажешь.-он пожал плечами.
Переборов неловкость я взяла его за шею. Он поднял меня на руки и понёс.