Обнаженные розы
Шрифт:
– Так, что теперь ты должна мне.
У Шмелиной внезапно подскочили верх брови. Она во все глаза уставилась на маску Романтика. Она смотрела так, словно неожиданно для себя рассмотрела в нём, что-то новое, другое.
То, что совсем не ожидала увидеть.
– Не может... быть...-слабо прошептала она.
– Может.-протянул Романтик.-И не надейся, моя дорогая, я никуда не исчезну.
Она медленно покачал головой.
– Я всегда буду рядом. Слышишь? Всегда! И ты...
Тут он
– Ты всегда будешь моей!
Я заметила, что перчатка на его левой руке соскользнула и там показалось уже знакомое мне уродливое клеймо в виде цветка.
В следующих видениях я наблюдала жизнь Ани, превратившуюся в истинный, кромешный ад.
Она не имела права куда либо уезжать из своего дома. Он почти не разрешал ей выходить из её дома.
Он следил за ней. Постоянно. Всегда. Она знала это.
Аня каждую неделю получала письмо и розу. Он звонил ей. Иногда.
Чтобы пригрозить, запугать.
Он забрал её ребенка, сразу после родов. Он даже не дал ей взглянуть на неё, на её дочь.
Он только несколько раз привозил младенца, дав Ане возможность покормить малышку.
В те минуты она иногда тихо, украдкой пела ей и шептала, как она любит её.
А потом он перестал привозить её дочь. Только слал фотографии.
Иногда видеозаписи.
Аня пробовала позвать на помощь.
И оба раза жестоко поплатилась за это.
В первый раз, он избил её так, что она не могла ходить почти неделю.
Второй раз он избил её и прислал видео, где избивает ремнем её кричащую дочь.
После этого Аня Шмелина навсегда уже стала его рабыней.
Бессловесной. Бесправной. Подчиненной.
Он делал с ней все, что захотел. Он насиловал её, бил, издевался как мог.
Он часто делал ей больно. И его это заводило.
Иногда она привозил в её дом девушек.
Он заставлял её помогать ему. Помогать измываться над несчастными, совсем ещё молодыми девчонками.
Я... Я не буду перечислять всего того, что это ублюдок делал с ними и заставлял делать Аню.
Это всё происходило в том самом подвале с печью, куда привела меня Аня.
Меня охватил истинный трепет ужас, при мысли о том, что я могла на полном серьёзе разделить участь, тех бедных девочек, что до смерти замучил в этом подвале Романтик.
Зверь... Животное... Урод... Подонок...
Я не знаю какие слова подобрать для этого изувера! Я не знаю есть ли такие слова!
Воспоминание выплюнуло меня в реальность.
Я к своему удивлению очнулась в машине, рядом со Стасом.
За окном было темно. Горели многочисленные огни города. Уличные фонари, рекламные вывески, витрины магазинов, светились квадратики окон в домах.
Сколько же я пробыла в отключке?
Я достала свой телефон, посмотрела на дисплей.
Ничего себе! Уже почти одиннадцать!
Я посмотрела вперёд.
Стас спал за рулем, откинувшись на сидение и сложив руке на груди.
Вид у него при этом был хмурый, воинственный, недовольный.
Автомобиль кстати был не Стаса. Я оглядела салон. Это машина Домбровского.
– Стас.-тихо позвала я.
Как всегда, после слишком ярких, пугающих и эмоциональных видений, я чувствовала себя истощенной и измученной.
– Стас.-еще раз позвала я, уже чуть громче.
Корнилов всхрапнул, закашлялся и проснулся.
Быстро обернулся.
Впереди нас, перед капотом автомобиля припарковалось желтое такси. И из него вывалилась шумная компания из четырех человек.
Они громко смеялись, перекрикивала друг друга. Стас поморщился, прикрылся рукой от яркого жгуче-красного света задних фар машины.
– Как ты?-спросил Корнилов, оглянувшись на меня.-Ты до ужаса напугала генерала Савельева. Он очень испугался за тебя.
– Мне очень жаль.-быстро проговорила я.-Сколько я была... без сознания?
– Да почти, что весь оставшийся день.
– То есть сегодня еще пятница?
– Да.-Стас потянулся и зевнул.-Тебе, есть, что рассказать?
– О, да!-горячо воскликнула я.
Я начала с того самого момента, как в моем видении Аня отмывала кровь на полу.
Стас нахмурился, скривил губы, когда я рассказала о клейме на левой руке Романтика.
– Чертовщина какая-то!-он устало потёр переносицу.-У Збруева и Ковальчука нет никакого клейма!
– Потому, что это были не они!-с готовностью воскликнула.
Меня переполняло нервное возбуждение.
– То есть ты уверена, что есть третий... Романтик?-с явной досадой спросил Стас.
– Более того!-проговорила я.-Я думаю, что...
Я замолчала. Я не знала, стоит ли озвучивать свою догадку.
– Говори.-потребовал Стас.
– Ну-у...-протянула я.-Понимаешь, Стас, я думаю, что Романтик, по крайней мере настоящий Романтик он... один.
Я следила за выражением лица Стаса в зеркало заднего вида.
Корнилов задумался. Несколько секунд он созерцал урбанистический пейзаж ночного города.
– То есть ты хочешь сказать, что Ипполит и Ковальчук... Просто его помощники?
– Да.-кивнула я.-Не знаю, по доброй воли или нет...
Стас обернулся и внимательно, с выражением посмотрел на меня.
– Ладно, на счёт Ковальчука тут не может быть двух мнений.-согласилась я.-Тем более, что я подозреваю, что он может быть отцом Демида... Но, Ипполит... Что-то тут не так Стас.