Обнажённый Бог: Феномен
Шрифт:
Похоронная церемония в трафальгарской многоконфессиональной церкви была простой, недолгой, но в то же время достойной. На пьедестал установили укрытый флагом гроб. Рядом выстроился почетный караул из морских офицеров. Самуэль подумал, что выглядело это не как отдача чести, а скорее как жертвоприношение.
Стоя в первом ряду и распевая слова церковного гимна, он вдруг спросил себя, не видит ли их сейчас Кханна. Из информации, которую удалось получить у арестованных одержимых, стало известно: запертые в потусторонье души знали о том, что происходит в реальном мире. Адмирал даже опустил книгу с псалмами и с подозрением
Правда, останки Майнарда Кханны опровергали понятие о достойно прожитой жизни. Конец его не был ни быстрым, ни благородным.
Самуэль Александрович снова поднес к глазам книгу и запел с такой страстью, что удивил других офицеров. Быть может, Кханна заметит уважение со стороны командующего, и душа его немного успокоится. Если это так, то тем более надо постараться. Самуэлю Александровичу было обидно: ведь Жаклин Кутер до сих пор владела украденным телом. И обычные законы на убийцу-рецидивистку не действовали.
Сопровождали адмирала Мэй Ортлиб и Джита Анвар, члены Ассамблеи, и адмирал Лалвани и вставший на место Кханны капитан Амр аль-Сахаф. Присутствие двух заместителей его слегка раздражало: выходит, его решения и прерогативы постепенно переходят под политический контроль. За Олтоном Хаакером Самуэль признавал такое право, но по мере разрастания кризиса контроль этот отличался все меньшей тонкостью.
Впервые он почувствовал благодарность к мортонриджскому Освобождению. Эта крупномасштабная акция отвлекла внимание как Ассамблеи, так и масс-медиа от деятельности флота. Политики, мрачно признавал он, вероятно, правы с точки зрения психологического воздействия, которое производила кампания. Он даже посмотрел несколько видеозаписей, полученных от репортеров, чтобы своими глазами увидеть, как идут дела у сержантов. Бог ты мой, ну и грязь!
Доктор Гилмор и Эуру встретили маленькую высокопоставленную делегацию внешне спокойно. Хороший знак, подумал Самуэль. Настроение его стало еще лучше, когда Гилмор привел их в лабораторию.
С виду биотехническая лаборатория 13 ничем не отличалась от любой другой: длинная комната со скамьями вдоль стен, в центре — столы, похожие на те, что стоят в морге. В торце комнаты — помещение, отделенное стеклянной стеной. Повсюду высокие штабеля с экспериментальным оборудованием, похожие на современные мегалиты; сканеры с высокой степенью разрешения и мощные процессоры.
— Что именно вы нам показываете? — спросила Джита Анвар.
— Прототип антипамяти, — сказал Эуру. — Собрать его оказалось на удивление просто. У нас, разумеется, есть много средств, воздействующих на мыслительные процессы. Мы все их изучили. И механизмы сохранения памяти нам понятны.
— Если и в самом деле все так просто, то почему же никто еще этого не предложил?
— Все дело в применении, — пояснил Эуру. — Вот и Первый адмирал однажды заметил: чем сложнее оружие, тем оно бесполезнее, особенно на поле боя. Для того чтобы антипамять начала действовать, мозг должен быть подвергнут длительной серии импульсов. Наше устройство — не пуля, выстрелить им нельзя. Одержимые должны смотреть прямо на луч, и резкое движение или даже моргание может нарушить весь процесс. Чтобы этого не произошло, следует запрограммировать импланты, и если пленник в ваших руках, сделать это чрезвычайно просто.
Мэттокс поджидал их возле последней комнаты, глядя сквозь стекло с видом гордого родителя.
— Самое главное — проверка, — сказал он. — Обычные биотехнические процессоры совершенно бесполезны в этом случае. Пришлось изобрести систему, полностью дублирующую типичную нервную структуру человека.
— Вы что же, клонировали мозг? — спросила Мэй Ортлиб.
В голосе ее звучало неодобрение.
— Структура скопирована с мозга, — вступился за детище Мэттокс. — Но сама конструкция — биотехническое изделие. Клонирования не было.
Он указал на стеклянную комнату.
Делегация придвинулась поближе. Комнату можно было бы назвать пустой, если бы не стоящий в ней стол с полированным металлическим цилиндром. Тонкие трубки с питательной жидкостью, извиваясь, выходили из основания и соединялись с невысоким механизмом. С одной стороны цилиндра выступала на половину корпуса маленькая коробка, сделанная из прозрачного пластика. В коробочке — темная сфера из плотного материала. Первый адмирал увеличил масштаб с помощью усиленной сетчатки.
— Да это глаз, — сказал он.
— Да, сэр, — подтвердил Мэттокс. — Мы пытаемся подойти к реальности как можно ближе. Применяя антипамять, мы действуем на зрительный нерв.
В нескольких сантиметрах от биотехнического глаза подвешен был черный электронный модуль, удерживаемый на месте грубой металлической скрепкой. От модуля тянулись оптико-волоконные кабели, подключенные к комнатным розеткам.
— Чьи мыслительные процессы вы используете в конструкции? — спросила Мэй Ортлиб.
— Мои, — ответил Эуру. — Мы подключили кору головного мозга к процессору, и я загрузил в него свою личность и память.
Она моргнула и перевела взгляд с эдениста на металлический цилиндр.
— Это весьма необычно.
— К данной ситуации это отношения не имеет, — улыбнулся он. — Мы делаем все, чтобы создать реальную обстановку. А для этого нам нужен человеческий мозг. Если хотите, можете осуществить простой опыт — опыт Тьюринга, — он прикоснулся к процессору, закрепленному на наружной стене комнаты.
— Кто вы? — спросила Май Ортлиб с чувством неловкости.
— Полагаю, я должен назвать себя Эуру-2, — ответил процессор. — Но Эуру в процессе работы над антипамятью двенадцать раз загрузил свою личность в нейронное подобие.
— Тогда вы уже Эуру-13.
— Можете называть меня Младшим, так проще.
— А вы сохранили ваши человеческие качества?
— Я не обладаю сродственной связью, о чем жалею. Но мне не уготована долгая жизнь, поэтому отсутствие сродственной связи можно терпеть. Во всем остальном я человек.
— Готовность к суициду не является чертой здорового человека, тем более эдениста.
— Тем не менее это то, к чему я готов.
— Это решил ваш прототип. А вы, у вас нет независимости?
— Если я смогу развиваться в течение нескольких месяцев, то, вероятно, сделаю это неохотно. В настоящий момент я являюсь двойником мозга Эуру Старшего и к данному эксперименту отношусь спокойно.