Обнажённый Бог: Феномен
Шрифт:
— Понятно. В городе сказали, ты здесь за главного. Смешно. Значит, возвращаешься в прежнее состояние.
— Не возвращаюсь! — возмутился он.
— Конечно, нет.
— Как ты обрела наши способности?
— Понятия не имею. Должно быть, это связано с местом, в которое вы нас забрали. Ну а теперь у тебя есть контакт с потустороньем?
— Нет, слава Богу.
— Значит, мысли тут может прочитать каждый человек. Поздравляю, вы нас всех в конце концов уравняли. Без Гранта тут явно не обошлось.
— Может, и так, — презрительно сказал он. Кармита хрипло рассмеялась, заметив его обиду.
— Не
— Что ты хочешь этим сказать?
— Очень просто. Я осуждаю то, что вы сделали с этими людьми, так что на этот счет не заблуждайся. Но сделать ничего не могу, да и ты тоже. Так что придется мне с этим примириться. Если, тем более, вы изменитесь и вернете все в прежнее состояние.
— Мы не изменимся, — настаивал он.
И все же душа его ныла, сознавая, как личность Гранта Кавана проявляется в нем с каждым днем все сильнее. «Мне надо освободиться от зависимости, смотреть на него как на энциклопедию, и только».
— Хорошо, вы не меняетесь, а размягчаетесь. Называй это как хочешь, если уж тебе так важно соблюдать достоинство. Мне наплевать. Последние дни я провела, скрываясь в лесу, и холодный кролик на завтрак мне уже осточертел. Да и горячую ванну давно не принимала. Наверное, ты и сам это понял. Хотела бы остановиться где-нибудь на время. За гостеприимство отплачу — буду готовить, мыть, подрезать деревья, что прикажешь. Я к такой работе приучена.
Лука задумчиво потянул себя за нижнюю губу.
— Вам от нас никогда не спрятаться. Мы знаем весь мир.
— Тайные знания о земле мой парод не утратил, в то время как вы позабыли их давным-давно. С тех самых пор, как вы сюда вернулись, старые заклинания обрели прежнюю силу. Это уже не просто слова, которые бормочут сумасшедшие старухи.
— Интересно. И много вас таких?
— Ты же знаешь, сколько кибиток собирается здесь в середине лета. Вот ты мне и скажи.
— Да это и не важно. Если бы даже выжили все цыгане, не хватило бы у вас сил отправить нас назад, в потусторонье.
— Похоже, тебя эта мысль пугает.
— Ужасает. Но ведь ты и сама это видишь, раз у тебя есть наши способности.
— Гм. Итак, могу я остаться?
Он нарочно задержался взглядом на кожаной куртке, припоминая прикрытые сейчас полную грудь и плоский живот.
— Что ж, думаю, найду тебе место.
— Ха! Об этом и думать не моги.
— Кто, я? Я ведь теперь не Грант, — он пошел к своей лошади и снял с ограды вожжи.
Кармита опустила ружье в кожаную кобуру рядом с сиденьем, и Оливер пошел за Лукой. Колеса кибитки громко хрустели по гравию.
— Черт бы подрал эту влажность, — она обтерла рукой лоб и снова отвела волосы. — Придет ли когда-нибудь зима?
— Надеюсь. И постараюсь, чтобы она пришла на Кестивен. Земле требуется зима.
— Постараюсь! Господи. Какая самонадеянность.
— Я бы скорее назвал это практичностью. Мы знаем, что нам нужно, и делаем так, чтобы это произошло. Одна из радостей новой жизни. Судьбы больше нет. Мы хозяева нашей жизни.
— Правильно, — она смотрела на большой каменный дом. Удивилась: почти ничто не изменилось. Здание не стали прикрывать великолепным фасадом, хотя одержимым это свойственно.
Лука повел ее во двор. В пространстве, замкнутом каменными стенами дома и конюшен, цоканье копыт и грохот колес по булыжной мостовой звучали особенно громко. Здесь было еще жарче, и небольшие энергистические способности Кармиты ничего с этим поделать не могли. Она сняла куртку, игнорируя взгляд Луки, который, не скрываясь, смотрел на ее тело, к которому прилипло тонкое платье.
От одной из конюшен остался лишь обгорелый остов, над пустыми окнами протянулись длинные отметины сажи. Черепичная крыша провалилась внутрь. Кармита мысленно присвистнула. Выходит, Луиза говорила правду. Группы сельскохозяйственных рабочих, прячась от солнца в проемах дверей, жевали большие бутерброды, передавали друг другу бутылки. Лука повел ее к уцелевшей конюшне, и Кармита почувствовала, как люди устремили на нее глаза.
— Можешь поставить Оливера сюда, — сказал он. — Думаю, места хватит. А вон там, в дальнем конце, мешки с овсом. И шланги с водой работают, можешь его сначала помыть, — в голосе его чувствовалась гордость.
Кармита живо представила себе реакцию Гранта Кавана, если бы у него вдруг шланги перестали подавать воду.
— Спасибо. Сделаю это в первую очередь.
— Хорошо. А спать ты будешь в кибитке?
— Думаю, это будет лучше всего.
— Хорошо. Когда закончишь, ступай в кухню и обратись к Сюзанне. Она подскажет тебе, что делать, — он пошел было прочь.
— Грант… то есть Лука.
— Да?
Кармита вытянула руку. Свет отразился от кольца с бриллиантом.
— Она мне его дала.
Лука уставился на кольцо, как громом пораженный. И быстро шагнул к ней. Схватил ее руку и поднес к глазам.
— Где они? — закричал он. — Куда, черт побери, они скрылись? Они в безопасности?
— Луиза дала мне его в тот самый день, когда видела тебя в последний раз, — холодно сказала Кармита и красноречиво посмотрела на сожженную конюшню.
Лука сжал кулаки, по лицу прошла судорога. Его охватил стыд.
— Я не… я… о, черт! Черт побери. Где они? Обещаю, я им не поврежу. Просто скажи мне.
— Да, понимаю. Время было сумасшедшее. Тебе сейчас стыдно. Знаю, ты и волоса на их головах не тронешь.
— Да, — он старался взять себя в руки. — Послушай, мы творили тут ужасные вещи. Бесчеловечные. По отношению ко всем: мужчинам, женщинам, детям. Вину свою я признаю. И ведь когда делал это, все сознавал. Но тебе не понять, что мною двигало. И не только мною. Всеми нами, — в знак обвинения поднял палец. — Но ведь ты не умирала. Не доходила до полного отчаяния. Да я счастлив был бы отправиться к Люциферу, а не находиться в том месте, где нас заперли. И сделал бы это, пошел бы прямо к воротам ада и умолял бы, чтобы меня туда пустили. Но не было такой возможности ни у меня, ни у других, — он согнулся, энергия покидала его. — Ну пожалуйста. Я просто хочу знать, все ли у них в порядке. У нас здесь есть и другие неодержанные, и дети тоже. И в городе есть. Мы о них заботимся. Не такие уж мы чудовища.