Обнаженный Бог: Финал
Шрифт:
Луиза отошла от вагона вакуумного поезда, тяжко зевая. Джен облокотилась на нее, бредя почти что во сне, когда они проходили большой шлюз. Было уже почти три часа утра по местному времени. Ей не хотелось и думать, сколько времени она уже не спала.
— Что это вы, воришки, тут делаете?
Она их и не заметила, пока они не оказались прямо перед ней. Две темнокожие девицы с выбритыми головами, та, что повыше, отвела глаза — невыразительные серебряные полушария. На обеих были одинаковые прочные черные костюмчики из какой-то шелковой материи. Блузок
— А? — удалось ей произнести.
— Этот поезд из Эдмонтона, детка. Там-то и есть одержимые. Потому-то вы и вышли? Или вы здесь по другой причине, какой-нибудь ночной клуб для извращенцев?
Луиза начала просыпаться. На платформе было много молодых людей, некоторые одеты в такие же костюмчики, как у девушек (голос окончательно убедил ее в их половой принадлежности), одежда других менее официальна. Никто из них не проявлял желание сесть в только что прибывший поезд. Несколько вооруженных полицейских с поднятыми козырьками шлемов сгруппировались вокруг выхода. Они смотрели в ее сторону с некоторым интересом.
Иванов Робсон легко подошел и встал сбоку от Луизы, его движение походило на инерцию айсберга. Он улыбнулся с выражением крайней вежливости. Группа девушек не отступила в полном смысле этого слова, однако теперь их стало меньше и они выглядели не так угрожающе.
— Какая-то проблема? — спросил он спокойно.
— Не у нас, — ответила девица с серебристыми глазами.
— Прекрасно, тогда, пожалуйста, перестаньте приставать к этим юным леди.
— Да? А ты кто такой — их папочка? Или, может, просто их близкий друг с планом поразвлечься сегодня ночью?
— Если вы ничего интереснее придумать не можете, перестаньте пытаться угадать.
— Ты на мой вопрос не ответил, снежный ты человек.
— Я лондонский житель. Все мы такие. И вас это не касается.
— Как и твои планы на ночь, братец.
— Я вам вовсе не братец.
— А душа у тебя чистая?
— Что это вы все на мою голову — исповедники, что ли?
— Мы хранители, не священники. Религия проклята, она не знает, как бороться с одержимыми. А мы знаем. — Девушка хлопнула по своей белой ленточке. — Мы сохраняем себя одинаково чистыми. Ни один распроклятый маленький демон не пройдет мимо нас.
Луиза посмотрела на полицейских. Подошли еще двое, но они не проявляли никакого желания вмешаться.
— Я не одержимая, — объявила она с негодованием. — И никто из нас не одержимый.
— Докажи это, детка.
— Как?
Обе девушки из группы вытащили из карманов маленькие датчики.
— Покажи нам, что в тебе только одна душа, что ты чистая.
Иванов повернулся к Луизе.
— Исполни их каприз, — произнес он. — Не хочу я затруднять себе жизнь, стреляя в них, тогда мне придется слишком много заплатить судье, чтобы нас отпустили из тюрьмы до завтрака.
— Будь ты проклят! — заорала вторая девица из группы.
— Ну, так приступай, — устало попросила Луиза.
Она протянула левую руку, правой обхватила Джен, чтобы защитить ее. Девушка из группы пришлепнула датчик к ее ладони.
— Никаких помех, — объявила она. — Чистая детка. — И улыбнулась таинственной улыбкой, обнажившей зубы, слишком длинные, чтобы быть не искусственными.
— Проверь эту пигалицу.
— Подойди, Джен, — попросила Луиза. — Протяни руку.
Оскорбившаяся Женевьева сделала, как ее просили.
— Чистая, — объявила девушка из группы.
— Тогда ты должна быть тем, чем от тебя пахнет, — фыркнула Женевьева.
Девушка из группы занесла руку для удара.
— Даже и не мечтай об этом, — проворковал Иванов.
Лицо Женевьевы медленно расплылось в самодовольную ухмылку. Она посмотрела прямо на девушку с серебристыми глазами.
— Они лесбиянки, Луиза?
Девушка из группы с трудом сдержалась.
— Пошли с нами, малютка. Увидишь, что мы делаем со свежим мясом вроде тебя.
— Довольно! — Иванов выступил вперед и протянул руку помощи. — Женевьева, веди себя как следует, не то я тебя отшлепаю!
Девушка из группы приложила датчик к его коже, стараясь сделать это мягко.
— Я встречала одержимого, — сказала Женевьева. — Самого отвратительного, какой только может быть.
Обе девушки из группы бросили на нее неуверенный взгляд.
— Если одержимый только выйдет из поезда, знаешь, что нужно делать? Только бежать. Ничто — что бы вы ни делали — их не остановит.
— Неправильно, сучка ты норовистая. — Девушка из группы похлопала себя по карману, там лежало что-то тяжелое, что оттягивало материю. — Мы их просто глушим десятью тысячами вольт и наблюдаем фейерверк. Я слыхала, что это бывает очень славно. Будь ко мне добра, и я дам тебе тоже посмотреть.
— Видала я уже.
Девушка повернула свои серебристые глаза к Беннет.
— И ты давай тоже. Хочу убедиться, что ты чистая.
Беннет тихонько засмеялась.
— Будем надеяться, что твои датчики не проверят мое сердце.
— Какого дьявола вы все тут делаете? — спросил Иванов. — Единственный случай, когда я видел Блеров и Бепнов в одном и том же месте, был в морге. И еще я вижу вон там парочку Ястребов.
— Они следят за нашей территорией, братец. Эти одержимые, они же все в секте состоят. Вы никого из этих ублюдков здесь не видите, нет? Мы не собираемся допустить, чтобы они нас задавили, как они сделали с Нью-Йорком и Эдмонтоном.
— Я думаю, об этом позаботится полиция, а ты — нет?
— Нет уж, не таким путем. Они же Терцентрал. А эти говнюки допускают одержимых сюда в первую очередь. На этой планете лучшие средства защиты в галактике, а одержимые просто проскальзывают мимо них, как если бы этих средств тут вовсе и не было. Можешь ты мне объяснить, как такое случилось?