Обними меня на рассвете
Шрифт:
— Да?
— Никаких дурацких игр. Я слышал, ты пришел повидаться со мной. Тогда выкладывай. И лучше бы это было сделано для того, чтобы остановить выходки Матиаса и Морганны ле Фэй. Эта сука была так занята в последнее время, что все в Англии думают, что небо упадет на несколько месяцев раньше, чем предполагали майя.
Часть имиджа, казалось, слетела с Шока. Его поза утратила некоторую покорность.
— Именно поэтому я и пришел. Когда Матиас воскресил Морганну в ее гробнице, он планировал соединить ее силу со своей и…
— Стать самым подлым суперзлодеем магического мира или кем-то в этом роде, я
Брэм провел рукой по своим и без того растрепанным волосам:
— Но разве он не должен был взять всю эту энергию и направить ее против людей? Боже мой, если человечество узнает, что мы действительно существуем, инквизиция будет выглядеть как дружеская игра в крокет.
— Ты, черт возьми, хотел, чтобы он направил свою силу на магический мир? — нахмурился Лукан.
— Это только вопрос времени, когда Матиас придет за нами тоже, — пробормотала Анка.
— Мы все это знаем.
Она знала это лучше, чем кто-либо другой.
Шок прорычал:
— Послушай, черт побери! Матиас не имел никакого отношения ни к резне в Стоунхендже на прошлой неделе, ни к гибели всех этих людей. Морганна не подчиняется контролю.
— Даже контролю Матиаса? — поинтересовался Брэм.
— Совершенно верно.
Кивнув так, что его темные волны коснулись плеч, Шок подтвердил то, что некоторые из Братьев Судного дня давно подозревали: Морганну не укротишь.
— И она одержима.
— Чем же?
Брэм скептически посмотрел на него.
Из горла Шока вырвался хриплый смешок:
— Неужели я выгляжу настолько глупо, чтобы проводить с ведьмой больше времени, чем нужно? Черт, нет. По словам Матиаса, она полностью поглощена поисками чего-то. Он понятия не имеет, чего именно.
— Или утверждает, что понятия не имеет.
Брэм упер руки в узкие бедра, аура скептицизма тяжело повисла вокруг него.
— То есть ты хочешь сказать, что он не имеет никакого влияния на ее действия и понятия не имеет, чего она добивается? Удобно, не правда ли? — задумчиво произнес Брэм.
Шок закатил глаза:
— Сосредоточься, упрямый идиот. Я говорю тебе правду.
— Может быть, мне стоит позвать Фелицию, чтобы узнать, так ли это? — хитро пригрозил Брэм. — Неприкасаемая поймет, если ты лжешь.
Действительно. Прекрасная Фелиция могла учуять любую ложь, и Анка знала, что Брэм привык полагаться на ее умение, которое только усилилось благодаря ее недавней связи с другим членом Братьев Судного дня, Герцогом.
— Валяй. — Шок пожал массивными, обтянутыми кожей плечами. — Мне нечего скрывать.
Брэм достал мобильный телефон и быстро отправил сообщение. Не прошло и тридцати секунд, как Герцог и Фелиция появились на впавшей в спячку лужайке, изящная рука волшебника обнимала тонкую талию его пары, ее длинные золотистые волосы касались его плеча и груди.
— Повтори, — потребовал Брэм.
— Матиас не контролирует Морганну и понятия не имеет, что она ищет.
Все взгляды обратились на Фелицию.
— Он говорит правду. Или… по крайней мере, правду, которую знает.
Так что если Матиас солгал ему, или Шок намеренно позволил Матиасу сделать это, Фелиция не могла знать наверняка. Брэм вздохнул, и Герцог потащил свою пару за собой, подальше от Шока. Даже в костюме, который стоил, вероятно, больше тысячи фунтов стерлингов, Герцог все еще выглядел защитником.
Большой,
— Я говорю вам абсолютную правду. И несмотря на твои насмешки, я собираюсь сделать тебе огромное одолжение и сказать, что Морганна намерена убить тебя и твою сестру.
Фелиция кивнула, тревожно покусывая губу.
Страх сжал горло Анки. За Брэма — да. Но он был одним из самых способных и талантливых волшебников магического мира. Больше всего она боялась за Сабэль. Она была одаренной ведьмой, но в лиге Морганны? Никого не было. Брэм вместе с преданной парой Сабэль, Айсом, с радостью отдал бы их жизни, чтобы защитить ее. И все же этого может быть недостаточно. Что если Матиас не справится с Морганной, а Брэм погибнет, пытаясь спасти магический мир? Большая сила могла быть их единственным средством победить злую ведьму — еще одна причина, по которой Анка надеялась, что Брэм позволит ей присоединиться.
Брэм нахмурился.
— Морганна хочет нашей смерти, потому что в наших жилах течет кровь Мерлина?
— Именно.
Шок скрестил руки на груди:
— Это всего лишь предположение, заметьте, но я подозреваю, что она видит в этом расплату, потому что Мерлину удалось держать ее душу взаперти в течение последних пятнадцати столетий. Кстати, она довольно красноречиво говорила о том, что могла чувствовать боль, жажду, похоть и агонию, находясь в ловушке в этой пещере.
Расплата, конечно. Анка сглотнула. Морганна никогда не отличалась сдержанностью. Обуреваемая такой яростью, на что способна ведьма?
— Понятно. Предупреждение принято. Спасибо, — голос Брэма звучал почти благодарно.
— Значит, это погоня за человечеством вместо того, чтобы прийти прямо сюда? Чтобы выманить нас?
— Ты хочешь, чтобы я угадал мотивы Морганны? — тон Шока вопрошал, не сошел ли Брэм с ума. — Я ни хрена не понимаю, зачем Морганна вообще что-то делает. Я просто знаю, что ее надо остановить. И Матиасу чертовски хочется, чтобы он никогда не воскрешал эту суку.
Шок сделал глубокий вдох, который поднял его массивные плечи. Анка нахмурилась. Мужчина никогда не нервничал, но то, что он еще не сказал, нервировало его.
— Продолжай, — потребовал Брэм.
— Матиас пытался загнать джинна обратно в бутылку, но в одиночку ему это не под силу.
Когда до каждого из Братства дошли последствия визита Шока, все замерли. Фелиция не стала его опровергать. Анка только разинула рот. Как могло случиться, что она жила с этим человеком, но ничего не знала об этом откровении? С другой стороны, Шок никогда не был тем, кто делился. К тому же в последнее время они почти не разговаривали.
Их последняя связь была такой поспешной. Шок едва коснулся ее, вместо этого он просто расстегнул молнию на кожаных штанах и засунул в нее член. Ей потребовалось собрать все силы, чтобы не оттолкнуть его, но она нуждалась в энергии так же сильно, как и он, и чувство вины за то, что она оказалась в его постели, все еще гноилось в сердце. Совместное использование простыней Шока в этот момент не должно иметь значения. Но с каждым мгновением она думала о Лукане — и едва сдерживала слезы, пока Шок не заставил ее испытать оргазм и не застонал в завершение. Затем он немедленно застегнул молнию и оставил ее лежать в их постели.