Обольщение
Шрифт:
Но оказалось, это еще не все. Идеализм молодости еще жил в нем, хотя он был убежден, что предпринял все, чтобы похоронить его под грузом циничного и прагматичного взгляда на мир. Джулиан не мог отрицать: где-то в глубине души он понимал, что Софи надеется, что он будет уважать ее право на чувство собственного достоинства.
Джулиан размышлял: стоило ли отпускать ее к Фанни и Генриетте на всю ночь? Должен ли был он повлиять на ее решение? И мог ли? Она, едва услышав о болезни Фанни, тотчас поехала к ней.
Джулиан не возражал. Он искренне беспокоился
Получив известие о болезни Фанни, Софи быстро переоделась и разбудила горничную. Мэри суетилась, упаковывая все необходимое, а Софи собрала медицинский саквояж и не забыла свою драгоценную книгу о травах Калпепера.
— У меня кончаются кое-какие травы, — сказала она Джулиану, садясь в нанятый им экипаж. — Может быть, кто-то из местных аптекарей продаст мне ромашку хорошего качества и турецкий ревень? Жаль, что старая Бесс так далеко. Ее травы самые надежные.
Когда они подъехали к дому Фанни, у порога их встретила Генриетта в состоянии крайнего смятения. Джулиан, увидев обычно спокойную Генриетту столь расстроенной, понял наконец что болезнь тетушки действительно серьезна.
— Слава Богу, что ты уже здесь, Софи. Я так беспокоилась. И уже хотела послать за доктором Хиггсом. Но Фанни и слышать о нем не хочет. Она считает его шарлатаном и не разрешит ему переступить даже порог ее комнаты. Я не могу ее осуждать, он и вправду остался без пациентов. Поэтому я послала за тобой. Надеюсь, ты не рассердилась на меня?
— Конечно, нет. Я немедленно иду к Фанни.
Софи, попрощавшись с Джулианом, поспешила вверх по лестнице. Слуга с саквояжем в руках едва поспевал за ней. Взволнованная Генриетта повернулась к Джулиану, все еще стоявшему в прихожей:
— Спасибо, что ты разрешил ей приехать в столь поздний час.
— Я не смог бы ее остановить, даже если бы и захотел. И потом, ты знаешь, я обожаю Фанни. Замечу, я совершенно согласен с ней насчет доктора. Единственное средство Хиггса — кровопускание и промывание желудка.
Генриетта вздохнула:
— Боюсь, ты прав. Я никогда не верила в кровопускание. И поверь мне, бедной Фанни больше незачем промывать желудок. Из-за этой скверной болезни желудок Фанни совершенно пуст. Мы надеемся на Софи и ее травы.
— Софи прекрасно в них разбирается, — заметил Джулиан. — Я могу лично это засвидетельствовать. У наших слуг самое крепкое здоровье во всем городе.
Генриетта улыбнулась на шутку Джулиана:
— Да, я знаю, слуга чувствуют себя прекрасно благодаря ее рекомендациям. И мой ревматизм отпустил меня, после того как я стала пить настои, приготовленные Софи. И что бы мы вообще без нее сейчас делали, милорд?
— Не знаю, — ответил он.
Двадцать минут спустя Софи появилась на лестнице и сообщила, что Фанни за обедом отравилась рыбой и бедняжка будет страдать еще несколько часов, прежде чем она почувствует
Понимая, что возражения неуместны, Джулиан в том же экипаже вернулся домой.
Он почувствовал беспокойство, как только отпустил Кнэптона, и в одиночестве стал готовиться ко сну. Он уже подумывал, не пойти ли ему в библиотеку и поискать книгу поскучнее, как вдруг вспомнил о черном кольце.
Дарегейт прав: от кольца надо немедленно избавиться. Он решил забрать его из шкатулки Софи. Ему неприятна была сама мысль, что кольцо до сих пор у нее. И она могла снова надеть его.
Джулиан взял свечу и заглянул в комнату Софи. Без хозяйки там было пусто и уныло. Как, оказывается, он привык к ней, как прочно вошла она в его жизнь. Он проклинал всех продавцов подпорченной рыбы. По их вине Софи нет сейчас в постели.
Если бы не болезнь Фанни, он уже занимался бы любовью со своей упрямой, нежной, страстной и невероятно гордой женой.
Джулиан подошел к туалетному столику, поднял крышку шкатулки, осмотрел скудную коллекцию ее украшений. Единственно достойная вещь — бриллиантовый браслет, его подарок. Он лежал на красном бархате. К этому браслету надо подарить Софи еще пару бриллиантовых серег, решил Джулиан.
Потом его взгляд упал на черное кольцо в углу шкатулки. Оно лежало на маленьком, сложенном в несколько раз листке бумаги. Незатейливое украшение вызвало в Джулиане гнев. Софи знала, что кольцо подарил ее сестре бессердечный насильник, без всяких угрызений совести совративший невинную девушку. Но она и вообразить не могла, какая опасность таится в этом кусочке металла.
Джулиан вынул кольцо, коснувшись листка бумаги под ним, нехотя взял его, развернул. На нем было написано три имени: Аттеридж, Варлей и Ормистон.
Тихий гнев Джулиана вспыхнул ярким пламенем ярости.
— С ней правда будет все в порядке? — Генриетта стояла возле кровати Фанни и с беспокойством смотрела на бледное лицо подруги.
После нескольких часов изнуряющей рвоты и боли Фанни наконец заснула.
— Думаю, да, — ответила Софи, размешивая щепотку трав в кипятке. — Плохой пищи в желудке нет, и теперь, как видите, она больше не мучается от боли. Но я должна наблюдать за ней до утра. Я считаю, что кризис миновал, но не могу быть абсолютно уверена в этом.
— Я тоже останусь с тобой.
— Нет нужды, Генриетта. Вам надо поспать. Вы так же измучены, как и Фанни.
Генриетта небрежно отмахнулась от ее совета:
— Чепуха, как я могу заснуть, если Фанни еще в опасности.
Софи понимающе улыбнулась:
— Вы очень верная подруга, Генриетта. Фанни просто повезло с вами.
Генриетта примостилась на краю кровати, расправляя фиолетовую юбку.
— Нет-нет, Софи, это мне повезло, что у меня такая подруга, как Фанни. Она радость моей жизни, единственный человек, кому я могу сказать все — умное или глупое. Она единственная, с кем я могу поделиться сплетнями, плакать и смеяться, выпить шерри чуть больше положенного.