Обольщение
Шрифт:
Софи села в кресло напротив кровати и посмотрела на Генриетту:
— Значит, она тот единственный на земле человек, с кем вы чувствуете себя свободной? Генриетта просияла:
— Да. Совершенно верно. Единственный человек, с кем я свободна.
Она дотронулась до вялой руки Фанни, лежащей на вышитом покрывале. Софи проследила за этим жестом и ощутила, сколько в нем любви. Знакомое чувство охватило ее, и она подумала о своих отношениях с Джулианом.
— Вы очень счастливы, Харри. Вряд ли многие замужние пары могут познать такую радость, какую знаете вы с Фанни.
— Я понимаю.
Софи положила руки на колени.
— Возможно, — медленно проговорила она, — полное понимание не так уж необходимо, когда есть искренняя любовь, взаимное уважение и терпение.
Генриетта быстро взглянула на нее и тихо спросила:
— Ты надеешься все это найти в Рейвенвуде, моя дорогая?
— Да.
— По-моему, я уже говорила: мне кажется, он хороший человек. Но не знаю, может ли он дать тебе то, о чем ты мечтаешь. Мы с Фанни в ужасе наблюдали, как Элизабет выжгла в нем без остатка те чувства, какие ты ищешь. Лично я не уверена, может ли мужчина дать женщине все, чего жаждет ее душа.
Пальцы Софи сжались еще крепче.
— Но он мой муж, и я люблю его. Конечно, он надменный, упрямый, с ним иногда чрезвычайно трудно, но он, как вы правильно сказали, хороший, достойный человек. Он ответственно относится к своим обязанностям. Иначе я никогда не вышла бы за него замуж. Признаться, еще недавно я вообще не собиралась замуж.
Генриетта понимающе кивнула:
— Замужество вообще очень рискованное дело для женщины.
— Да, я пошла на риск. Но в любом случае надеюсь все уладить. — Софи улыбнулась, вспомнив сегодняшнюю сцену в саду. — И как только прихожу к мысли, что все безнадежно, Джулиан вдруг посылает мне лучик надежды, и я снова полна веры в наше счастье.
Фанни пошевелила рукой и открыла глаза. Уже рассвело. Она посмотрела на Генриетту, похрапывающую в кресле, устало улыбнулась. Потом повернула голову и увидела зевающую Софи.
— Меня охраняли два ангела, — заметила Фанни слабым голосом, но уже похожим на ее обычный. — Боюсь, для вас обоих это была тяжелая ночь. Прошу прощения.
Софи засмеялась, встала и потянулась:
— Кажется, вам гораздо лучше.
— Намного. И клянусь, больше никогда в жизни не прикоснусь к холодной тюрбо. — Фанни приподнялась на подушках, потянулась к Софи. — Я хочу поблагодарить тебя за твою доброту, дорогая. Не знаю, как это сделать. Такая неприятность приключилась со мной. Неужели нельзя было пострадать от чего-то более изысканного — от ипохондрии или нервного расстройства, например.
Тихий храп из соседнего кресла резко смолк.
— Ты, моя дорогая Фанни, — заявила Генриетта, едва открывая глаза, — никогда не сможешь страдать от ипохондрии или чего-то в этом роде. — Харри наклонилась и взяла подругу за руку. — Как ты себя чувствуешь, дорогая? Ты меня очень напугала! Пожалуйста, никогда больше так не поступай.
— Я постараюсь, — пообещала Фанни.
Софи увидела, как неприкрытые чувства отразились на лицах двух женщин. Это обожание больше чем дружба, поняла она вдруг и решила, что ей пора уходить. Она, конечно, не догадывалась, какие отношения связывали тетушку Джулиана и ее подругу, но она чувствовала, что их надо оставить наедине.
Софи поднялась и стала собирать саквояж.
— Вы не будете возражать, если я попрошу дворецкого, чтобы ваш экипаж отвез меня домой? — спросила она Фанни.
— Софи, дорогая, ты должна позавтракать, — настойчиво проговорила Генриетта. — Ты не сомкнула глаз и не можешь уехать, не подкрепившись.
Софи посмотрела на высокие часы в углу и покачала головой:
— Если я потороплюсь, то успею позавтракать с Джулианом.
Через полчаса Софи, зевая, уже входила в свою спальню. Она решила, что постель привлекает ее сейчас гораздо больше, чем завтрак. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой разбитой. Она отправила Мэри, уверив, что обойдется без ее помощи, и села за туалетный столик.
Да, ночь в кресле не красит, решила она, критическим взглядом осмотрев себя в зеркале. Волосы в ужасном беспорядке. Она потянулась к щетке с серебряной ручкой, и внезапно ее сердце замерло. Она увидела блеск бриллиантов. Софи нахмурилась: неужели второпях она оставила шкатулку открытой?
Она хотела закрыть крышку, но с ужасом увидела, что черного кольца и листка бумаги с тремя именами нет.
— Ты ищешь это, Софи?
При звуке холодного голоса Джулиана Софи вскочила. Рейвенвуд стоял в дверях. Он был в бриджах и блестящих ботфортах. В одной руке держал кольцо, в другой — листок с именами.
Софи уставилась на кольцо, потом перевела взгляд на Джулиана. Ей стало страшно.
— Я не понимаю, Джулиан, почему ты взял кольцо из моей шкатулки? — Ее голос звучал спокойно, и по ее тону невозможно было определить, что она чувствует на самом деле. Ее колени ослабели, когда она поняла, что теперь, когда к нему попал список имен, ее дело оказалось под угрозой.
— Почему я взял кольцо — долгий разговор. Но прежде чем мы перейдем к делу, ты, может быть, скажешь, как чувствует себя Фанни?
Софи с трудом перевела дыхание.
— Намного лучше, милорд.
Джулиан кивнул, вошел в комнату и сел в кресло у окна. Он положил кольцо и лист бумаги на столик. В утреннем свете металл тускло блестел.
— Прекрасно. Ты великолепная сиделка. Ну а теперь, когда мы спокойны за здоровье Фанни и ничто нас больше не отвлекает, расскажи, зачем тебе понадобился этот список имен.
Софи опустилась в кресло у туалетного столика, положила руки на колени, соображая, как себя вести. В голове стоял туман после длинной бессонной ночи.
— Как я догадываюсь, ты снова сердишься на меня.
— Снова? Ты хочешь сказать, что в твоем присутствии у меня всегда портится настроение?
— Да, так получается, милорд, — печально согласилась Софи. — Как только мы начинаем немного понимать друг друга, снова что-то возникает, и все достигнутое вновь рушится.
— И кто повинен в этом, Софи?
— Не только я, — ответила она, теряя терпение. — Ты не забыл, что у меня была длинная тяжелая ночь? Я совсем не спала и не готова к очередной инквизиции. Мы должны отложить разговор, мне необходим отдых.