Оборона Порт-Артура. Русско-японская война 1904–1905

Сорокин А. И.

Крепостная артиллерия, молчавшая с утра, открыла огонь из всех исправных орудий. Особенно интенсивно стреляли корабли. Но, несмотря на значительные потери, японцы продвигались вперед, и скоро на главной линии обороны закипел рукопашный бой.

Кровопролитная, но безуспешная для неприятеля схватка, произошла у батареи литера Б. Атакующие с фланга японские войска попали под огонь батареи и понесли большие потери, а остатки их были встречены на подступах в штыки и большей частью истреблены.

Почти та же участь постигла японцев и на Куропаткинском люнете. Его обороняли 224 человека с шестью мелкокалиберными пушками и двумя пулеметами. Но еще

до атаки от артиллерийского огня из строя выбыла половина солдат и офицеров и были подбиты три орудия и оба пулемета. Тем не менее, когда в полдень батальон противника в колоннах поротно поднялся в атаку, до бруствера дошли и залегли в ямах очень немногие. В это время на усиление люнета подошла из резерва рота под командой фельдфебеля (офицеры выбыли от артиллерийского обстрела). Но усилились и японцы. Рукопашные бои на люнете продолжались до 2 часов ночи, пока не отошел противник.

Полная неудача ожидала противника и на форту № II. Вначале ему удалось было прорваться в ров, но при попытке подняться по эскарпу на бруствер атакующие были перебиты.

Особенно ожесточенные бои велись у форта № III. Все усилия японцев проникнуть в ров форта кончались безрезультатно: батальон противника, атакующий с правого фланга, был прижат к земле огнем с Китайской стенки и только с наступлением темноты смог отойти на свои исходные рубежи.

Сильные бои в этот день шли в районе укрепления № 3{146}. Противник не жалел сил и средств, чтобы сломить упорство русских и овладеть укреплением — ключом всей обороны Восточного фронта.

Атаки кончились полным разгромом противника.

Хотя 31 октября было совершенно ясно, что очередной штурм крепости провалился, тем не менее Ноги приказал продолжать атаки против форта № II. Бой начался в 5 часов пополудни и [173] длился с перерывами до часу ночи и опять безуспешно для неприятеля.

После бесплодных атак и понесенных потерь японский командующий пришел к окончательному выводу, что без новых подкреплений крепость не взять и что единственно правильным методом овладения ею является минная война.

Боями на форту № II закончился третий штурм. Поставленной цели противник не достиг, ни одно долговременное укрепление не перешло в его руки. Начался новый этап осады, этап войны под землей в широких масштабах.

Генерал Ноги во время октябрьского штурма явно переоценил свои силы и возможности и, как и в предыдущие бои, недооценил силу сопротивляемости крепости; штурм был произведен на широком фронте, силы и средства разбросаны и для прорыва укрепленных позиций их оказалось явно недостаточно (пятьдесят [174] тысяч из имевшихся семидесяти). Командующий 3-й японской армией отличался не только тупым упрямством и настойчивостью в достижении цели, но и полной неспособностью здраво анализировать обстановку. Его штаб являлся простым регистратором событий, техническим исполнителем и ничем помочь ему не мог.

Но не только тупость и ошибки Ноги предопределили провал очередного штурма. Штурм отбили русские солдаты, героически сражавшиеся под руководством генерала Кондратенко.

Русский командующий сухопутной обороной третий раз проучил японского командующего армией, показав ему, как не надо штурмовать крепость. Наука русского солдата, однако, туго умещалась в сознании японского генерала.

В

этом штурме генерал Кондратенко вновь продемонстрировал умение маневрировать небольшими людскими резервами и огневыми средствами. Оборона фортов и укреплений носила ярко выраженный активный характер. Наступавший противник всюду встречался контратакой. Малейший обозначившийся тактический успех японцев в любом направлении немедленно ликвидировался. Порт-Артур оставался попрежнему неприступен.

Но иного мнения об этом был руководитель обороны генерал Стессель. 2 ноября он телеграфировал царю: «...убито (у нас) офицеров 8; ранено: генералов — 1, офицеров 46 и нижних чинов — 2010 (убито и ранено)... Гарнизон сильно уменьшился; полки остались в составе не более батальона» {147}.

Стессель, как это было не раз, доносил неправду. Фактически 1 ноября 5-й полк имел в строю 39 офицеров и 2470 нижних чинов, 27-й полк — 45 и 2805. Примерно такое же положение было и в остальных полках гарнизона. Меньше всего имел людей 16-й полк — 27 офицеров и 1748 солдат. С 1 августа полки в среднем потеряли всего по 400–500 человек.

Далее в телеграмме Стессель докладывал, что снаряды пришли к концу. Он снова писал неправду, чтобы подготовить царя к капитуляции крепости; снарядов на 1 ноября, не считая морских запасов, оставалось по официальным данным учета крепости 231562 {148} всех калибров, и Стессель не мог этого не знать, так как учет боевых припасов вел его штаб.

В заключение он доносил, что из Северной армии нет никаких сведений и что Порт-Артур с нетерпением ждет выручки.

Совершенно иное было объявлено войскам в приказе от 18 (31) октября за № 776. В нем говорилось, что «по сведениям, мною полученным, армия Куропаткина двигается с успехами». В крепости в связи с приказом распространялись всевозможные слухи: говорили, что остатки японских армий, около 100 тысяч [175] человек, отступили в Корею, что адмирал Скрыдлов в Японском море потопил весь флот неприятеля и что Балтийская эскадра Рожественского уже находится в водах Шанхая. Фактически Куропаткин после неудачных боев у реки Шаха снова отступил, Скрыдлов с крейсерами стоял на якоре во Владивостоке, а Балтийская эскадра находилась в Атлантическом океане.

В связи с общей тяжелой обстановкой в крепости капитулянты стали действовать открыто. 3 ноября, после того как порт-артурцы отбили третий неприятельский штурм и искренне радовались этому, один из капитулянтов, генерал — предатель Фок, написал и нелегально распространил среди офицеров записку, в которой доказывал необходимость сдачи крепости. «Дерись — не дерись, все равно будешь побежден, — писал Фок. — ...Осажденную крепость можно сравнить с организмом, пораженным гангреною. Как организм, рано или поздно, должен погибнуть, так равно и крепость должна пасть. Доктор и комендант должны этим проникнуться с первого же дня, как только первого позовут к больному, а второму вверят крепость» {149}.

За «философией» Фока скрывался практический вывод, что настала, дескать, пора отдать крепость, ибо, как ни обороняйся, конец неизбежен.

Пораженческая пропаганда «бешеного муллы» (так прозвали в Порт-Артуре Фока) безнадежности борьбы в известной степени ослабляла волю части офицеров и вызывала сомнение в благополучном исходе обороны.

Не русский солдат устал и запросил пощады. Нет. Продажные царские сатрапы в генеральской форме Стессель и Фок первыми разоружились, а после фактически предали защитников крепости, воспользовавшись благоприятной для этого обстановкой.