Оборотень на все руки
Шрифт:
– А как же Андрей?
– С ним разберемся позже. Он не пропадет, ты знаешь. Прикажи собирать оборудование. Завтра рано утром половину отправим в дорогу, а к вечеру съедем сами. Думаю, этого времени нам будет достаточно. А пока принеси мне записи из дома.
– Зачем? – удивился Павел.
– Потому что отдохнуть хочу! Пусть эти недомерки радуются, думают, что победили меня! Ничего еще не закончилось. Кровавыми соплями умоются! А пока мне нужно восстановить силы после стресса.
Она не кривила душой, Павел давно заметил, что эти развлечения ей реально помогают. Они порой
– Записи не отсортированы, – предупредил он. – И не чищены еще, качество такое, какое было! По сути, как ребята их принесли в ящике, где они были, так они там и лежат.
– Тогда принеси мне ящик! И настрой телевизор! Я хочу прямо сейчас пересмотреть, как этого щенка клеймили! Давай!
Лихорадочный блеск в ее глазах показывал, что с ней сейчас лучше не спорить. Павел кивнул и отправился за ящиками. Их подготовил еще Андрей: в такие капсулы он складывал заполненные карты памяти. Камеры прямого включения обеспечивали наблюдение в режиме реального времени, зато записывающие камеры гарантировали качество. А уж о дне клеймления Нина позаботилась с особым рвением: тогда несчастного мальчишку три камеры одновременно снимали. Павел находил это тошнотворным, но привычно держал свое мнение при себе.
Он передал Нине черный пластиковый ящик, а сам направился настраивать телевизор. Потом можно будет тихо уйти из комнаты, не слушать снова этих криков! А она пусть наслаждается. В глубине души Павел давно уже не чувствовал ничего, кроме презрения, по отношению к ней. Но, увы, расстаться с ней мирно не получится – они нужны друг другу.
Об этом мужчина и думал, когда услышал за своей спиной жуткий крик, переходящий в хрип. На этот раз она не злилась – в ее голосе слышался только страх. Не понимая, что произошло, Павел резко обернулся, чтобы увидеть леденящую душу картину.
Ящик выпал из рук Нины, карты памяти рассыпались, но женщине сейчас было не до того. Она отчаянно пыталась стряхнуть с себя десятки бледных насекомых – сонных, извивающихся личинок. Ее движения были резкими, наполненными паникой, и от этого она лишь давила насекомых, покрывая кожу отвратного цвета жирными пятнами.
Долго это не продлилось. Ее голос был почти полностью сорван от крика, движения стали резкими, как судороги, глаза закатились, а в уголках губ появилась белесая пена. Датчики отчаянно пищали, показывая, что сердце останавливается, сломленное нагрузкой. Павел видел, как проходят приступы, но такого не было никогда…
– Проклятье! – Он кинулся к ней, вспоминая, что сказал врач. С ними в эту глушь приехала только медсестра, врач отказался, а Нина не стала настаивать. Теперь это казалось роковой ошибкой. – Быстро сюда, кто-нибудь! Медиков найдите! Срочно!
Он знал, что его приказы выполнят. Но не был уверен, что это поможет. Ее организм, уже измотанный сегодняшним стрессом и долгой болезнью, словно в мертвую петлю вошел…
Ситуация все больше выходила из-под контроля.
«Ирония, – подумала Вика. – Страшная – и вместе с тем нет».
Такие мысли вызывала у нее Нина Лисицына.
В белоснежной, стерильно чистой палате реанимации, отгороженной от коридора стеклом, она казалась абсолютно неопасной. Ее тело, много лет назад изуродованное огнем, беспомощно застыло на простынях. Дышать она могла только через маску, врач предупредил, что при пробуждении она почувствует сильную боль и не сможет обходиться без таблеток. Она была совершенно не похожа на человека, который способен принести столько страданий окружающим!
Однако Вика не позволила себе обмануться. Слишком свежи были воспоминания последних месяцев, знания о том, сколько жизней успела сломать Нина. То, что она когда-то попала в ту аварию, не оправдывает ее и не дает ей права издеваться над другими лишь потому, что они здоровы!
Максим к сводной сестре не пришел. Да оно и понятно – он сам еще окончательно не оправился. Этим двоим лучше не встречаться, ни к чему хорошему это не приведет. Ненависть – не болезнь, она не лечится.
– Пойдем, – Марк осторожно обнял ее за плечи. – Ближайшую неделю она в себя не придет. Ее все время будут охранять, так что никуда она не денется.
Вика только кивнула. Действительно, нет никакого смысла ждать, потому что от Нины ничего и не нужно. В этой истории все встало на свои места без ее участия.
Месть брату была для Нины целью номер один с момента «изгнания». Все остальные свои планы она строила вокруг этого фактора.
О том, что Максим уже не один, она знала, как знала и о том, что он назначил Марка своим представителем. Следовательно, ей нужно было найти возможность похитить брата так, чтобы его не стали искать, а заодно и отвлечь Марка, чтобы у него не оставалось времени на расследование.
К счастью, ресурсы для вмешательства в дела компании у нее оставались. И это был вовсе не Беликов, который руководствовался лишь собственными амбициями. Марионеткой Нины стала Арина Суворова, которая об этом даже не подозревала.
Арина была не слишком счастливой женщиной. Замкнутой, травмированной собственным прошлым, опасающейся мужчин – и вместе с тем эмоциональной и романтичной. Она боялась того, чего хотела. Нина быстро поняла это, она хорошо разбиралась в людях. Поэтому она приказала Андрею Некрасову стать ее любовником.
Андрей был племянником Павла и одним из главных ассистентов Нины. Природа не обделила его ни внешностью, ни умом. Правда, на любящее сердце поскупилась, но самому мужчине это совершенно не мешало. Он без труда обаял наивную Арину, даже переспал с ней пару раз – в качестве «контрольного выстрела». А уж как байки о любви плести умел! Тут и более опытная женщина повелась бы, а Арина просто растаяла.
Естественно, тратить на нее слишком много времени Андрею не хотелось, не настолько важной она была фигурой. Поэтому он сочинил для нее легенду о собственной очень секретной профессии, большой занятости и постоянном смертельном риске. Благодаря такому подходу он мог появляться в ее жизни раз в месяц, иногда балуя звонками и короткими сообщениями. Арина всему верила и все терпела.