Оборотень по особым поручениям
Шрифт:
– Эстер, разливай чай! – скомандовал старший Бейнс, неприязненно покосившись на Дэйва, который в ответ широко улыбнулся и демонстративно развалился на стуле. Кажется, роль разгильдяя его вполне устраивала. – Фиона, веди себя прилично!
– Но, папа… – начала тихая Фиона дрожащим голоском, однако слушать ее не стали.
Майя встретилась взглядом с миссис Донован, принесшей тосты и джем: в глазах пожилой экономки читалось откровенное возмущение. И правда: одно дело, когда явно выпивший Маккинби болтает о том, что сделается хозяином дома, а другое –
Экономка, однако, промолчала и ушла. Майя подумала, что в доме явно не хватает прислуги: подавать на стол мог бы кто-то рангом пониже! А двух горничных, к слову, поди дозовись, особенно теперь, с таким переизбытком гостей…
С другой стороны, если покойный Уоррен жил один, да еще и постоянно бывал в разъездах, то едва ли ему требовался лакей. Он, поди, вообще холодными обедами мог обходиться!
– Возблагодарим Господа за эту пищу! – благочестиво произнес мистер Бейнс и, сложив руки, воздел очи горе. – Вознесем хвалу за дары нам, нечестивым! Господу помолимся!
Семейство Бейнс привычно зашевелило губами, изображая истовую молитву. Правда, если бы кто-то умел читать по губам, то понял, что Эстер цитирует Шекспира, кое-что из «Короля Лира», а Тоби – тоже из Шекспира, но из любовной лирики. Бэйби просто сложила руки, сказала: «Спасибо, Господи!» – перекрестилась и накинулась на еду.
Майя наблюдала за этим действом, стараясь не смотреть по сторонам: от пестроты убранства этой комнаты у неподготовленного человека мог сделаться нервный приступ. Маккинби, кажется, и вовсе заснул (вот уж кому все было нипочем).
– А вы почему не молитесь?! – грозно спросил старший Бейнс, обнаружив столь вопиющее свидетельство безнравственности.
Дэйв Маккинби вместо ответа всхрапнул, а Майя сообщила спокойно:
– Я не христианка.
– Как?! – старший Бейнс прямо позеленел и вытаращил глаза, сделавшись похожим на древесную лягушку. – Я должен сидеть за одним столом с какой-то… какой-то язычницей?!
Майя пожала плечами. Можно подумать, его кто-то заставлял!
Мистер Бейнс, поняв, что религиозного диспута не последует, насупился и отвернулся к семейству.
– Завтра мы все должны посетить воскресную службу! – громко (даже излишне громко) сообщил он. – Помолиться за упокой души несчастного Генри Уоррена!
– Ха, – Дэйву то ли надоело притворяться, то ли его разбудил громоподобный голос мистера Бейнса. – Старый дракон сейчас бы со смеху помер! Помолиться за его душу. Смешно же!
Он потянулся, взял чашку с чаем, прямо перед носом онемевшего Бейнса плеснул в нее коньяка из фляжки и с наслаждением отпил.
– Как вам не стыдно, молодой человек! – громыхнул Бейнс. – В присутствии незамужних девиц, среди бела дня…
– Да ты свой парень, как я погляжу, – встряла вдруг Бэйби и протянула свою чашку. – Накапай-ка мне с наперсточек… Тоби, ты будешь? Самое оно после долгой дороги да перед плотным обедом!
– Ну что ты, дорогая, как можно, – сдержанно ответил тот, хотя по глазам было видно: он хочет присоединиться, причем наперсточком не обойдется. – И тебе бы я не советовал, ты все же девушка, а, как известно, алкоголь наиболее губительно действует на слабые женские тела…
«Вот кто унаследовал от мистера Бейнса стремление к нравоучениям, – подумала Майя с иронией. – Хоть он ему и не родной отец».
– Пф, – фыркнула Бэйби, отсалютовав Дэйву чашкой, – от такой дозы и Фиона не окосеет, это раз. А два – я могу положить тебя на лопатки хоть сейчас. Что ты там говорил о слабом женском теле?
Похмельный Дэйв явно заинтересовался, даже распрямился и откинул с глаз длинную челку.
– Может быть, продемонстрируешь это на мне? – предложил он.
– Запросто! Но сперва надо переодеться, а то в этой дурацкой юбке неудобно, – посетовала американка, которая к чаю все же вышла в платье (правда, морском, больше уместном где-нибудь на побережье или в круизе).
– Согласен, без юбки будет лучше, – ухмыльнулся Маккинби, а Бейнс побагровел.
«Похоже, у старшего Бейнса нелады с сердцем, – подумала Майя, отпив чая. – Как бы он не лопнул от злости!»
– Придержите язык, молодой человек! – громыхнул он. – Вы в приличном обществе, и пусть вы тоже родственник покойного Генри…
– Кровный родственник, – с милой улыбкой ответил Дэйв. – В отличие от некоторых. Нет, я согласен, дядюшка был большой оригинал… Я слыхал, драконам свойственно подобное чувство юмора, да-с… Словом, ищите и обрящете… что-нибудь, а я буду смотреть и наслаждаться спектаклем. Разве что на память о старикане что-нибудь присмотрю. Все равно дом мой, а без каких-нибудь побрякушек я обойдусь.
– С какой это стати дом ваш?!
– А вот увидите, спорим?
– Спорить недостойно истинного христианина, – вовремя спохватился Бейнс и нахмурился (судя по складкам на лбу, делал он это часто). – А вас явно мало пороли в детстве, юноша!
– Батюшка мой, уроженец Шотландии, полагал, что сыновей должен воспитывать исключительно отец, а поскольку его никогда не бывало дома, то я немного отбился от матушкиных рук, – не остался в долгу Дэйв и подлил себе чаю. И коньяку.
Бэйби сделала вид, будто не замечает его намекающего взгляда: злить будущего свекра сверх необходимого она явно не желала.
Дэниел вдруг закашлялся, прикрывая рот салфеткой, попросил у отца разрешения выйти из-за стола и быстро скрылся за дверью. Майя проводила его взглядом: такой кашель был ей хорошо знаком, и он не сулил ничего доброго ни его обладателю, ни окружающим. Любопытно, а сам-то Бейнс-младший в курсе, чем именно болен, или до сих пор полагает, будто простудился?
Впрочем, дела Бейнсов Майи не касались. Она допила чай, поблагодарила и откланялась. Хорошо еще, ей не придется идти в церковь со всей этой компанией! Вернее, пойти она могла бы, но зачем? Смотреть на их священника, скучать и слушать давно потерявшие изначальное значение слова? Вот еще, лучше поспать немного…