Оборотная сторона Луны
Шрифт:
Эта идея показалась мне спасительной. Я все еще могла бы быть Элиотом Ростроном. Он просто не знал, что его кузина была в этом корпусе. А сейчас я зашла сюда случайно. Потому что вообще хожу по комнатам и смотрю, чем бы тут поживиться.
Но тут Джон сказал:
– Ты девчонка. Это сразу видно. Давненько у меня не было девочки.
Я все еще продолжала сидеть на полу возле тумбочки. Джон смотрел на меня сверху вниз. И внезапно я поняла, что смогу убежать. Ноутбук уже в моих руках. Я могу просто подскочить и кинуться к двери. Она немного приоткрыта. Я даже не задержусь возле нее. А пока Джон будет вставать с кровати, на это уйдет время.
Он как будто бы прочитал мои мысли.
– Ты никуда не уйдешь, – сказал он и помахал фотографией прямо перед моим носом. – Я могу разоблачить тебя. И у меня есть доказательства. Поэтому ты сейчас останешься со мной. Раздевайся.
Я подумала, что если он не будет меня выдавать, с ним можно будет как-то договориться. Я оставила ноутбук в ящике, а сама поднялась на ноги.
– Джон, не выдавай меня, – сказала я.
– Что? Я не расслышал.
Он просто издевался надо мной. Ему доставляло удовольствие смотреть на загнанного в угол человека.
– Не выдавай, – повторила я.
– А что мне за это будет?
Взгляд его вдруг стал очень жестким.
– Ты помнишь, как мы расстались?
Я помнила. Он перед всем классом назвал меня шлюхой. Но, видимо, у него в памяти остались какие-то другие моменты.
– Ты сказала, что я тебя недостоин. И что ты никогда не снизойдешь до такого, как я. И вот сейчас судьба рассудит, кто из нас прав. Я не буду тебя насиловать. Ты можешь уйти от меня прямо сейчас. Смотри: дверь открыта.
Я посмотрела. Дверь действительно была приоткрыта. Меня тянуло туда, как магнитом. Было бы так просто: взять и сбежать отсюда.
– Да только я прямо сейчас пойду к Волку и скажу ему, кто ты есть на самом деле. И не только Волку. Я расскажу это всем. Посмотрим, что от тебя останется через два часа.
Я только представила себе эту ситуацию. Она была очень жуткой и очень реальной. Сейчас она была реальной как никогда.
– Не надо, – попросила я.
– Ты всегда была отличницей, – продолжал Джон. – А я поганым двоечником. Учителя переводили меня из класса в класс только за красивые глазки. Но сейчас ты, отличница, допустила ошибку в своих расчетах. А я, двоечник, раскусил тебя. Но и кто их нас умнее?
Я молчала. Джон прикрикнул на меня:
– Кто из нас умнее, я тебя спрашиваю?
– Ты, – ответила я.
Он самодовольно улыбнулся.
– Это верно, – сказал он. – Я и тогда был прав, еще в колледже. Я сказал, что когда-нибудь ты приползешь ко мне на коленях и умолять будешь о том, чтобы я тебя трахнул. Ну что, я прав?
– Прав, – ответила я.
– Тогда давай, ползи.
Я оглянулась на дверь. Из нее был виден коридор. Свобода была так близко. Потом я снова посмотрела на Джона.
– Если я пересплю с тобой, ты обещаешь, что никому не расскажешь обо мне?
– Раздевайся.
Я взялась рукой за замок комбинезона. Но не открывала его.
– Ты обещаешь, что никому не расскажешь обо мне? – повторила я свой вопрос.
– Здесь условия ставлю я, а не ты! – крикнул он мне. – И я сказал: раздевайся!
Но у меня даже пальцы не шевелились, чтобы расстегнуть комбинезон. Тело было словно не мое. Я была совершенно беспомощной. Я поняла, что он никогда не пообещает мне. Да, он может это сделать. Но говорить об этом вслух не будет. Он был одержим осознанием своей правоты. Если бы он сейчас обещал мне что-то, то был бы неправым. Он казался бы себе проигравшим.
– Раздевайся! – снова потребовал он.
Я зажмурилась и расстегнула комбинезон. Мне казалось: я умираю прямо на месте. Несколько дней я провела в постоянной мысли прятать от всех свое тело. Прятаться в комбинезоне, натягивая его выше подбородка. Не позволять никому смотреть на меня, трогать меня, говорить обо мне. Для меня было проблемой не то что помыться, а сходить в туалет. Я не хотела лишний раз снимать с себя что-то. А теперь приходилось.
– Распахни вырез, – потребовал Джон.
Я распахнула. Сама старалась не смотреть на свое тело и бюстгальтер. Джон заерзал на постели. У него давно не было девочек. И я почувствовала, что он уже накален до предела. Даже голос его стал другим:
– А теперь раздевайся полностью.
Я оглянулась на дверь. Если бы сейчас кто-нибудь проходил по коридору и бросил случайный взгляд в эту комнату, это был бы крах всего.
– Позволь мне закрыть дверь, – сказала я.
– Нет. Мы будем трахаться прямо так.
– Позволь закрыть дверь, – повысила я голос.
– Не позволю. Так даже интереснее. Адреналин.
Я чуть не закричала:
– Мне надо закрыть дверь!
Некоторое время он колебался. Потом все же разрешил:
– Ладно.
Я быстро застегнула комбинезон за самого ворота и пошла к дверям. Джон оставался на кровати. Я размышляла. Что будет, если я сейчас сбегу отсюда? Я бы побежала в нашу комнату. Джон бы мог погнаться за мной. Если вернулся Лео, он мог бы помочь мне. Если там один только Брайен с опухшим носом, он ничего не сделает. А если Джон успеет сообщить Лео и Брайену о том, что я женщина? А если он не побежит за мной, а сразу же пойдет к Волку?
Тогда у меня будет немного времени. Я бы могла залезть в вентиляцию и прятаться там. Никто не догадается заглядывать туда.
Хотя, если догадались Лео и Брайен, почему бы это не сделать и другим людям? Если каторжники узнают о том, что я женщина, они не остановятся не перед чем. Они разберут этот корпус по кирпичику и найдут меня. И может даже, Лео и Брайен первые покажут вентиляционную решетку для такого дела.
Если бы у нас хотя бы был план, как обезвредить каторжников, то можно было бы попытаться. Но что сейчас? Мне никак нельзя было уходить от Джона.