Оборотни Его Величества. Полнокружье. Часть 2
Шрифт:
– Бросьте, Солла, все мы знаем, что это была провокация. Главы Совета Одаренных – наши друзья и коллеги уже много десятилетий.
– Интересно, почему друзья не приехали к нам на праздник? Раньше они приглашений не игнорировали, – задумчиво протянул Стайн.
– Быть может, обеспокоились, что в этом году наша зима покажется им холоднее обычного? – хрипло предположил аватар.
Сухопарый мужчина, увешанный побрякушками, как Щедрая Яблоня, премило улыбнулся одними губами:
– Осторожнее, Арвиэль. Дух подстрекательства заразителен.
– Господин Стайн подтвердит, что у аватар к нему иммунитет, – смелея,
– Вы читали мой отчет, господин Зайдар. Или вы сомневаетесь в моем профессионализме? – Госпожа Солла поставила вескую точку.
Ах, Зайда-ар… Артефактор, целенаправленно провоцировавший принца Савиэля на Совете. Уж этот тип точно видит в других зеркальное отражение собственной провокаторской душонки.
Больше никто не хотел спорить. Несмотря на то что император хранил вежливый нейтралитет, слишком уж сосредоточенно возил вилкой по тарелке. Вот его батюшка Аристарх, по словам очевидцев, в такой ситуации давно треснул бы кулаком по столу. А то и по чьему-нибудь лбу, невзирая на титул.
– Так что насчет Рудного Мыса решим, Ваше Величество? Разорят ведь, окаянные, – кашлянув, советник из Коллегии внешней и внутренней торговли вернулся к теме, начатой в отсутствие Вилля и Алессы.
– Не уступать! – рубанул с плеча второй.
– Не уступать… Мне птенцов, – Его Величество кивнул на аватара, – на крыло ставить надо, а в оружейных старье.
Первый советник потер подбородок.
– Не будем отказывать. Потянем переговоры до лета, и никто внакладе не останется.
Ах, хитрец-мудрец! В первозвоне будущего года истекают сроки льгот, предоставленных гномам в качестве компенсации после Алой Волны. Действительно, выйдет баш на баш. А речь, собственно, шла о закупке клинков для новобранцев в личку. Осенью обоз из Рудного Мыса, груженный ценным оружием, разграбили, да еще и поглумились над мертвыми. Гномы взвинтили цены на товар и потребовали выслать усиленную охрану. Роль сыграл и тот факт, что до императора слишком поздно дошли известия о вымогательском, с уклоном в расизм, поведении некоторых стражников, и кое-кто из оружейников, принципиально отказавшихся платить завышенные пошлины, успел посидеть в темнице, а то и на дыбе повисеть…
– Южане тянуть не будут, – желчно заметил граф Иборский. – Вот-вот явятся, и уже без приглашения.
– О господи! – закатил глаза артефактор. – Ведь мы пришли к согласию, что вторжения с юга опасаться нечего. Виновных в гибели посольства найдут…
– Следственная группа отправилась в Скадар еще осенью, но известий от них по-прежнему нет, – осадил коллегу Стайн.
«И не будет», – мрачно подумал аватар, в очередной раз обводя глазами площадь. В толпе не обнаружилось подозрительных физиономий, но на крыше трехэтажного дома с колоннами почудилось шевеление. Вилль пригляделся: ворон кругами поднялся в небо. Все чисто.
Разговор вернулся к Рудному Мысу, и гвардеец молча злился, не смея встревать. Наследницу престола, похоже, гораздо больше политики занимала басня про медведя и бобра, разыгранная потешниками в лицах. Сценка подходила к концу, и мишка мок в речке, подсчитывая убытки: он шел на ярмарку торговать медом, да не пожелал воспользоваться бобриным мостом (бобр просил за услугу маленький туесок для детей) и в итоге скатился с обрыва в воду, а весь товар унесло течением.
– Если не будем спешить, экономия будет более чем приличной, – видя, что император колеблется, наседали советники. Граф Иборский выжидающе смотрел на Повелителя, Ярини покусывала губы.
– А мораль у сказки такова: коль ты скуп – помножь расход на два, – внезапно сказала Алесса. Негромко, словно бы просто повторяя слова скомороха для себя, но ее услышали все. «Экономисты» снисходительно заулыбались, явно собираясь как-то прокомментировать «выскочку», но Его Величество обернулся к Виллю:
– А что думает наш крылатый волк?
– Это хорошая мораль, Повелитель, – подтвердил аватар.
Стайн многозначительно переглянулся с госпожой Соллой, граф одобрительно кашлянул. Алесса хранила ледяное спокойствие, ничем не выдав торжества. Действительно, кровь – удивительная сила…
– Гляньте-ка, снеговик с метлой пляшет! Во магики чудят! – Выкрик обернулся дружным хохотом.
– Браво, сударыня! – Шантэль зааплодировал, и ученица просияла. – Думаю, не помешает выпить за победу.
– Я сейчас наколдую…
– Вы хотите, чтобы я пил заколдованную воду?
– Да где же я вам найду белого вина?!
– Кто же на Ярицу пьет вино?
– Вы будете пить медовуху? Или… – сударыня Трисса понизила голос, – водку?!
– Для водки, пожалуй, еще не вечер, а медовуха не помешала бы.
Лицо девушки вытянулось, словно л’лэрд на самом деле тяпнул стопочку и занюхал рукавом прямо на глазах ученицы. С этими барышнями раздумаешь корни пускать, вспомнив, что две тысячи лет – не так уж много по сравнению с вечностью.
– Я сейчас принесу, – наконец отмерла сударыня.
– Благодарю.
В ожидании ученицы и медовухи Шантэль лениво рассматривал танцующих. Время идет, а люди все те же – шумные, суетливые, жадные до веселья по поводу и без. Только лица меняются, а человеческая натура неисправима. Все бегут-бегут, торопясь жить, спеша все успеть. Рядом с ними иной раз чувствуешь себя черепахой, безуспешно догоняющей шустрых, вечно юных ящерок, и одна из них сейчас вынужденно подстраивается под эту черепаху, ждет ее, отказывая себе в том ритме жизни, к которому привыкла с рождения. И черепаха, уже готовая было остановиться и уснуть навсегда, поневоле начинает быстрее двигать лапами, счищает мох с панциря, вспоминает, что когда-то любила танцевать…
Воздух по правую руку загустел и налился теменью, какая собирается накануне большой грозы. Шантэль понял, кто пришел почтить вниманием одного из своих баловней, но все же не сдержал изумленного вздоха. Сколько десятилетий не виделись!
– Видеть тебя – счастье для меня, Великая Кружевница.
Богиня провела по его щеке тонкими изящными пальцами:
– Здравствуй, дорогой мальчик. Боюсь, что в этот раз не стоит радоваться встрече со мной.
Тем временем ширму сложили, выставив сцену на полный обзор. На нее взошла молодая женщина с темными распущенными волосами до пояса, подхваченными плетеным ремешком, покружилась, распустив ромашкой кожаные клинья поверх обычной полотняной серой юбки, поклонилась…