Оборотни Гведского леса
Шрифт:
– А там что у тебя? – поинтересовался нотариус, указывая на громоздкий предмет, спрятанный под брезентом.
– Это мой гведомобиль! – с гордостью произнёс мастер Густав. – Самодвижущаяся повозка.
Он сдёрнул брезент и гости увидели открытый двухместный экипаж. У экипажа начисто отсутствовали оглобли, зато перед сиденьем торчало что-то напоминающее рогатку. Мартиниус забрался на сиденье и взялся за рогатку.
– Как же эта штука движется?
– Посмотри вниз, Бенедикт. Там есть педали. Если на них нажать, то при помощи цепной передачи ты начнёшь вращать колёса и гведомобиль поедет без лошади. А этим рычагом ты можешь поворачивать его налево или направо. Невероятно, да?
– Невероятно, – согласился нотариус.
Мастер Густав с воодушевлением продолжал:
– Можно построить сухопутные гведомобили, водные гведоходы и даже небесные гведолёты! Система шестерней с цепной передачей будет приводить в действие колёса, вёсла или крылья. Ты представляешь, какой грандиозный переворот произойдёт на транспорте, Бенедикт?
Мартиниус поёрзал на сиденье. Его ножки не доставали до педалей.
– А кто будет крутить педали?
– Как кто? Лакеи, конечно.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой нужно искать убежище
– Похоже, мы сбились с дороги, уважаемые, – проворчал Хенрик, обламывая сосульки с усов. – Да это и не мудрено в такой-то буран.
Мельхиор про себя согласился с возницей. Лес оцепенел в объятиях морозного вечера. Вьющаяся сквозь чащобу дорога, по которой они ехали в санях, совершенно скрылась под слоем снега, но большие белые хлопья продолжали её засыпать. Стоявшая в ногах жаровня с углём давно остыла, полог из медвежьей шкуры не грел, и Мельхиор чувствовал, что холод стремительно превращается в невыносимый. К тому же юношу терзал мучительный голод. Вот она – жалкая участь странствующих и путешествующих – во всей красе. Как бы сейчас Мельхиор хотел оказаться дома и посапывать на мягкой перине в своей уютной комнате!
– Лошадки совсем выбились из сил, – продолжал жаловаться возница. – Пропадём мы здесь и Святой Иосуб не спасёт.
– Надо бы где-нибудь переждать буран, Хенрик, – пропищал доктор Мартиниус. Мельхиору не нужно было смотреть на него, чтобы знать, что его шеф сейчас оттирает свой длинный нос. Юноша работал у него уже четвёртый год и хорошо его изучил. Впрочем, у самого Мельхиора нос тоже почти потерял чувствительность.
– Где переждать? – буркнул возница. – В этой части Гведского леса жилья нет. Места тут дремучие. Глухомань. И что вас понесло к Голубому озеру в такую непогоду, уважаемые? Эх!
Буран усилился. Лошади с великим трудом протащили сани по глубоким сугробам немного ещё и отказались идти дальше. Кольцо вековых деревьев в мраморно-снежном одеянии сомкнулось вокруг них. Колючий пронизывающий ветер свистел в запушённых снегом кронах. В этом свисте чудился вой волков и плач заблудившихся детей. Возница опустил поводья и неподвижно застыл на облучке, постепенно превращаясь в снежную статую.
Путешественники начали приходить в отчаяние. И было от чего. Они затерялись в бескрайнем лесном океане. Сосны, ели, пихты, кедры. Этот бескрайний океан существовал здесь с начала времён. Тогда среди этих деревьев таились чудеса, а сейчас Гведский лес скрывал развалины храмов забытых богов. В его вечном сумраке уживались ленивые медведи, царственные лоси, гордые олени, хитрые лисицы, трусливые зайцы… И над всеми лесными жителями властвовали серые разбойники волки.
Мельхиор яростно потёр занемевшие щёки. В Жёлтой стране он побывал в настоящем пекле и теперь спрашивал себя: что хуже – зной юга или стужа севера? Спрашивал и не находил ответа.
– Смотрите, – взволнованно воскликнул Мартиниус, выпрастываясь из-под медвежьего полога, – в той стороне виднеется какой-то огонёк!
Словно понимая человеческую речь, лошади вздрогнули и из последних сил повлекли сани к призрачной точке света, мерцающей в снежной пелене. Вокруг в величественном безмолвии высились гигантские сосны, каждая из которых могла бы служить мачтой стопушечного корабля. Под пышными белыми чалмами дремали могучие пни. С ветвей свисали диковинные лишайники. Оплывали снегом вывороченные корни. Жадно тянули к небу узловатые щупальца коряги. Запорошённый валежник. Мрак, смерть. Древний лес казался седым стариком, покрытым саваном.
Неожиданно заросли кончились, и сани подъехали к потрескавшейся каменной арке. На её боках красовались барельефы, изображающие геральдические щиты. Из-за налипшего снега герб было невозможно разглядеть. Ворота? Возможно, но створки у них отсутствовали, как и стены. Не останавливаясь, лошади двинулись дальше. Проехав сквозь арку, путешественники оказались на обширной поляне, посреди которой торчала огромная скала. Скалу венчал мрачный замок. Его силуэт грубой, несуразной глыбой вырисовывался на фоне темнеющего неба. Зубчатая стена. В центре – главная башня с высокой чешуйчатой крышей. Жестяной флюгер дребезжа мотался на шпиле. По углам – остроконечные башни пониже. Одна из них полуразрушена. Узкие стрельчатые окна, пробитые в толстенных стенах. В немногих окнах, где ещё оставались стёкла, отражался лунный свет, но большинство окон было заколочено досками. И только одно из них светилось. К входу в замок вела узкая каменная лестница без перил, снизу выглядевшая бесконечной. У подножия скалы виднелись остатки разрушившихся от времени построек. Возле лестницы – бревенчатый сарай с коновязью. Видимо, конюшня.
– Друзья, мы спасены! – радостно пискнул из-под полога Мартиниус. Но возница, оглянувшись на седоков, начертал в воздухе охраняющий знак.
– Спаси и сохрани нас Гарда-защитница! Плохо дело, уважаемые. Эвон куда нас занесло. Это же замок Волчий Клык!
– А что в этом плохого?
– Нехорошее это место. Пр'oклятое. Говорят, что в полнолуние к этой скале собираются оборотни. А может, и сам хозяин замка оборотень. Главарь волкодлаков. Немало путников пропало в этих местах.
Нотариус вздохнул:
– Выбирать не приходится. Иначе я отморожу нос, уши и лысину.
Возница нехотя направил лошадей к конюшне. Они миновали заваленный снегом фонтан с фигурой волка, задравшего морду к небу. Очевидно, когда-то из его пасти текла вода. Когда сани остановились, возница предложил:
– Я, пожалуй, останусь с лошадками, уважаемые. Если вы найдёте кров в пр'oклятом замке, храни вас Гведикус, то посигнальте мне фонарём. Тогда я поставлю лошадок в конюшню, задам им корм и тоже поднимусь к вам. А так – зачем зря ноги бить?
Мартиниус и Мельхиор выбрались наружу, насилу размяли затёкшие члены, взяли свои саквояжи с самым необходимым, зажгли фонарь и, собравшись с духом, начали восхождение по крутой лестнице. Её ширина позволяла идти только друг за другом.
– Не очень-то здесь привечают гостей, – пропыхтел нотариус, осторожно ступая по скользким ступеням первым. – Мы прошли не больше половины, а я уже не могу сделать и шагу.
– Я тоже, доминус.
Мельхиор чувствовал себя не лучше патрона, хотя был моложе лет на сорок. Чёртова лестница, как живая, уходила из-под ног. Снег прилипал к подошвам. Ледяной кусачий ветер норовил сбросить вниз.