Оборотни: люди-волки
Шрифт:
Самая знаменитая из его работ, «Разоблачение колдовства», [39] опубликованная в 1584 г., прямо высмеивала доверчивость тех, кто верил в колдовство и приписывал владение колдовскими силами несчастным, часто умственно неполноценным людям. Скот перечислял такие суеверия, как оборотничество и заклятия, заявляя, что для них нет оснований в реальности и что те, кто в них верит, часто совершают большее преступление, чем те, кого в них обвиняют. Такие «вопиющие ошибки» часто были свойственны католической церкви, которая старалась лишь усилить подобные предрассудки, чтобы поддержать свою власть. Скот цитировал Вейера и поддерживал убеждение немецкого врача в том, что обвиняемые по подобным делам могли иметь множество проблем как с обществом, так и с собственным душевным здоровьем. Его образованный скептицизм перекликался с предположениями Вейера и бросал тень сомнения на распространенную на заре XVII века точку зрения на колдовство и оборотничество.
39
Также
Полнолуние
Существовала еще одна проблема, занимавшая ученых и образованных людей: предполагаемая связь между оборотнями и полной луной. Хотя эта идея появилась позднее выхода работ Вейера и Скота, не приходится сомневаться в том, что превращения оборотней рассматривались в XVII и XVIII веках как результат сверхъестественного воздействия растущей и убывающей луны. В XIX и XX веках это представление получило дальнейшее развитие, и зависимость превращений человека в волка от фаз луны считалась неопровержимым фактом, хотя подобные ассоциации ни разу не возникали во время процессов над вервольфами. Почему же трансформации стали увязывать с полнолунием?
Луна уже давно напрямую связывалась с душевным равновесием. В английском языке слова lunacy (безумие, безрассудство) и lunatic (сумасшедший, душевнобольной), означающие психическую болезнь или повреждение рассудка, имеют общий корень с французским названием луны la lune, происходящим от имени римской богини Луны. Но откуда берет начало такая ассоциация?
Греки придерживались научных взглядов на человеческое тело и его болезни и так же, как позднее римский врач Гален, считали определяющими для жизнедеятельности веществами различные «гуморы» [40] (жидкости) — такие как флегма (слизь), сангвис (кровь), холе (желчь), каждая из которых специфическим образом влияла на определенные части тела. Правильный баланс между ними позволял телу функционировать нормально и был залогом хорошего здоровья. Если порядок нарушался, то результатом являлась болезнь: например, избыток в теле крови провоцировал лихорадку. Мозг, как тогда считалось, содержит очень большое количество влаги, баланс которой ответствен за его нормальную жизнедеятельность. Это позволяло цивилизованному, рациональному и тренированному мышлению оставаться «у руля», в то время как другие, более темные побуждения подавлялись. Однако, как и другие части тела, внутренние органы могли испытывать влияние со стороны внешних факторов.
40
Слово «гумор» и его этимология встречаются в словарях А Н. Чудинова (1910 г.) и А.Д. Михельсона (1865 г.)
Наблюдая, как слабое гравитационное притяжение Луны влияет на морские приливы и отливы, греческие врачи пришли к выводу, что эта планета оказывает похожее воздействие на жидкость, содержащуюся в мозге, и может нарушить хрупкий «гуморальный баланс», позволяя диким и нездоровым вожделениям вырваться на свободу. «Цивилизованный человек» мог быть постепенно превращен под влиянием луны в яростное неразумное животное — в лунатика-безумца. Многие греческие мыслители, такие как Аристотель и Гиппократ (460–370 гг. до н. э.), считали это непреложным фактом. Эта ассоциация была настолько сильна, что имя греческой богини Селены (одной из ипостасей тройственной лунной богини) стало синонимом дикого и непредсказуемого поведения, а ее саму описывали носящейся по лесам в разнузданной причудливой пляске. Принимая утверждения греческих авторов на веру, Плиний Старший (23–78 гг. н. э.) перенес эти медицинские воззрения на римскую почву.
Мир средневековой медицины в основном опирался на представления древних греков и римлян. Врачи основывали свои способы лечения на «гуморальном балансе» тела — например, пускали пациентам кровь, чтобы утишить лихорадку, и назначали слабительное, чтобы восстановить равновесие слизи и желчи. Они некритично воспринимали представление о «влажности» мозга и том воздействии, которое могла оказывать на него луна. Агрессивное или дикое поведение происходило якобы от избытка жидкости, скопившейся внутри черепа, часто в результате действия на индивидуума внешних сил — таких как «магнетическое притяжение» луны. Слабовольные, грешные или физически неполноценные пациенты — больные, голодающие или ведущие убогое существование — были особенно подвержены подобным приступам. Та же концепция была распространена и на способ поведения оборотней — людей, отчетливо воображавших себя каким-либо зверем, и на обычных безумцев. Церковь, которая проявляла живой интерес к обыденной медицине, поскольку многие средневековые доктора были монахами, утверждала, что это — несомненный результат греха: грешники сознательно подвергают себя пагубному воздействию луны и ведут себя как дикари и варвары, полагая, что превратились в животных.
Со временем западная медицина стала испытывать влияние со стороны Ближнего Востока. Уже в XII–XIII веках крестоносцы, возвращавшиеся из Святой земли, привозили с собой новые взгляды и идеи, в особенности касающиеся методов лечения, применение которых они наблюдали у арабов. Наряду с этим на Западе стали распространяться работы некоторых ближневосточных авторов, излагающие новые взгляды на болезни. Арабские писатели, такие как Рашид ад-Дин Хамадани (1247–1318 гг.) и Хаким Мохаммед Амин из Лахиджана (XVII век), твердо придерживаясь учения Корана, тем не менее полагали, что причиной душевных болезней могут быть отнюдь не только сомнительное вмешательство демонов или груз грехов страдальца.
Несмотря на это, представление о «гуморальном дисбалансе» и воздействии луны продолжало оставаться ведущим. С целью восстановить естественные ритмы жизнедеятельности тела некоторые врачи рекомендовали операцию, известную сейчас как трепанация черепа. В черепе проделывали дырочку — трепанационное отверстие (среди врачей не было согласия по поводу того, где именно оно должно быть просверлено) — с целью позволить излишней жидкости выйти, а пациенту — вернуться к нормальному мироощущению. Старинные гравюры и иллюстрации, датированные начиная с XVI столетия, представляют набор инструментов, использовавшихся для этой цели, причем некоторые из них смотрелись бы уместнее в камере палача. Об эффективности подобных этому способов лечения много спорили. Некоторые врачи, такие как Моше бен Маймон (Моисей Маймонид, 1138–1204 гг.) и Андреас Везалий (1514–1564 гг.), сомневались в том, что единственный способ облегчить безумие пациента — это пустить ему кровь, чтобы предотвратить воспаление мозга «лихорадкой и возбуждением». Последнее средство считалось весьма действенным: считалось, что «возбуждение» у тех, кто считал себя животными и жаждал человеческой плоти, вызвано избытком крови, затуманивающей мозг. Облегчить неестественные вожделения, как говорили, нельзя было никак иначе, чем отворить пациенту кровь или применить гирудотерапию (прикладывание к кровеносным сосудам кровососущих пиявок).
Любопытно, что и в старинных сицилийских легендах единственным способом «излечить» вервольфа было пустить ему кровь. По описаниям в этих легендах, кровь вервольфа была черной и имела консистенцию смолы; даже самого небольшого количества ее, вытекшего из вен зверя, было достаточно, чтобы избавить жертву от тяготевшего над ней проклятия. Старинная сицилийская сказка, предположительно основанная на реальном событии, произошедшем в Палермо в 1889 г., иллюстрирует такую точку зрения.
Один богатый и знатный человек, который жил то ли в Палермо, то ли в Салапаруте, был подвержен влиянию полной луны. Когда она поднималась на небосклон, он сверхъестественным образом превращался в свирепого волка и поддавался волчьему вожделению, жаждая человеческой плоти. Свой секрет он доверил одному-единственному слуге, и когда совершал свое превращение, тот выводил господина на базарную площадь и отпускал. Там оборотень нападал на припозднившихся прохожих, убивая гуляк-полуночников. Однажды ночью, когда он бродил по городу, навстречу ему попался солдат, который оказался не робкого десятка. Он храбро встретил волка лицом к лицу, выхватил меч, ударил зверя наискось по морде и рассек шкуру на лбу. Из раны потекла черная липкая кровь. Ее было немного, потому что удар получился скользящим, но этого оказалось достаточно, чтобы снять проклятие. Скуля и подвывая, существо свалилось у ног солдата, постепенно изменяя свой облик на человеческий. Расколдованный аристократ был безумно счастлив и щедро наградил солдата за то, что тот освободил его от ужасного проклятия оборотничества, так долго тяготевшего над ним.
В сицилийском фольклоре есть еще две похожие истории — одна из Палермо, а другая из Иблы (Нижняя Рагуза). В обеих присутствует мотив кровопускания, необходимого для «исцеления» вервольфа, что доказывает устойчивость этого поверья в данной местности.
Следующая из рассматриваемых нами сказок рассказывает о чрезвычайно религиозной женщине из Палермо (по некоторым сведениям — сестре священника; во многих католических странах сестрам священников часто приписывали особые способности). Хотя она регулярно посещала мессу и тщательно соблюдала все обряды и читала молитвы, однажды ночью обычного благочестия оказалось недостаточно. Она случайно выглянула из окна и узрела свирепое на вид волкоподобное существо, крадущееся во мраке неподалеку от ее дома. Оно отдаленно напоминало человека, но было покрыто шерстью, а вместо лица имело оскаленную морду и широко раскрытую волчью пасть. Увидав, что женщина выглянула из окна, существо зарычало и попыталось залезть по виноградным лозам, оплетавшим дом, грозя ей длинными когтистыми лапами. В ужасе благочестивая женщина вознесла молитвы Богородице и святой Розалии, но, увы, безрезультатно, ибо вервольф уже добрался до ее балкона. Вбежав в комнату, женщина схватила стилет (небольшой кинжал) и повернулась к нему лицом. Не переставая молиться, она изо всей силы ударила надвигавшееся на нее существо, попав ему по лбу. Потекла густая черная кровь, похожая на смолу, и вервольф, завывая и скуля от боли, развернулся и убежал. Продолжения различных вариантов сказки противоречат друг другу: в одном говорится, что позже недалеко от дома женщины нашли полуобнаженным одного из ее соседей; другой сообщает, что оборотнем был местный аристократ, который вознаградил женщину деньгами и драгоценными камнями за то, что она освободила его от проклятия оборотничества. Точное время возникновения этой легенды неизвестно, но считается, что она появилась во второй половине XIX века, как и предыдущая.