Оборотни
Шрифт:
– Что ж, давайте попробуем. Сделка заключена, и вот-вот должен состояться обмен миллионов долларов на наркотики.
Деньги пойдут врагам нынешнего французского правительства.
Это дело, господа, чисто французское. Исход борьбы едва ли имеет хоть какое-то отношение к сидящим в этом кабинете.
Вам незачем брать ту или иную сторону. Не должна вас волновать и позиция. Если скажу, что я заодно с правительством, вы мне не поверите. Так что допустим, что я в стане его врагов.
– Мы и так это знаем, – буркнул Кларк.
Бернардель пожал плечами.
– Вот
Для вас же – отцом-основателем государства, национальным героем. Во время нашей гражданской войны предателем для правительства был генерал Роберт Ли. Но сегодня даже живущие на севере признают, что человеком он был хорошим, даже прекрасным. Я говорю об этом только для того, чтобы показать, что мое противодействие французскому правительству отнюдь не означает, что я – Джек-потрошитель или детоубийца, или чудовище. Если я смог вас в этом убедить, то вы, возможно, соблаговолите выслушать меня.
– Говорите, – подал голос Шамбрэн.
– Меня беспокоит Диггер. Я бы хотел дать официальные показания. Вы можете спросить, почему я выбрал именно этот момент? Потому что пришли времена, когда жизнь стоит дешево, – его, Мюррея Кардью, Лоринга и моя! Боюсь, что второй возможности мне уже не представится.
– Вы хотите сказать, что вам грозит опасность? – недоверчиво спросил Кларк. Такого он не ожидал.
– Если я тот, за кого вы меня принимаете, верный голлист может в любой момент разделаться со мной. Если же я сторонник правительства, то становлюсь главной целью заговорщиков. Те ли, другие, но времени у меня осталось немного. Поэтому я хочу дать показания.
– Говорите, – пробормотал Кларк.
Сверкнули зубы Бернарделя, белые и крепкие.
– Диггер – барашек в волчьей стае, – продолжил он. – Я знал его еще до того, как он впутался в это дело. Нас свели автомобили. Он был первоклассным гонщиком, не знающим страха. Но некоторых бесстрашие заводит слишком далеко. К таким принадлежит и Диггер. Не боясь смерти за рулем автомобиля, он решил, что она не страшна ему и при других обстоятельствах. У человека действительно умного здравого смысла должно быть больше. Он должен осознавать, что правда и честность не всегда одерживают победу. Я – такой человек, господа. Я знаю, когда бояться. И сейчас я в испуге.
Диггер пошел дальше, потому что не боялся, а не из храбрости. Если бы он позволил себе испугаться, то не лежал бы при смерти.
Диггер пришел ко мне и сказал, что мой механик Лангло поставлял наркотики некоторым автогонщикам, в том числе приятелю Диггера, который покончил жизнь самоубийством.
Диггер и я поехали к Лангло, но того успели застрелить.
– Вероятно, по вашему приказу, – вставил Кларк.
Бернардель зловеще улыбнулся.
– Да, конечно, мы же условились, что я – злодей.
Возможно, я приказал убить Лангло, чтобы он не открыл Диггеру мое истинное
– Продолжайте, – хмуро ответил тот.
– Значит, я послал его по этой причине или потому, что был с Вальмоном заодно. Так или иначе, Диггер присоединился к Вальмону, чтобы бороться с наркомафией. Он стал помощником Вальмона. Даже попытался спасти жизнь полковнику. Но эта попытка принесла ему неприятности – серьезные неприятности. Жульет Вальмон внезапно решила, что он-не тот, за кого себя выдает. Шарлю Жирару удалось бы это доказать, если бы я не спас Диггера фальшивым алиби.
– Почему? – спросил Шамбрэн.
– Чтобы не брать грех на душу. Видите ли, Шамбрэн, даже если я – Джордж Вашингтон заговорщиков, мне небезразлична судьба моего невинного друга. Я попытался убедить Диггера прекратить борьбу, но он отказался. Он хотел доказать Жульет, что не имел отношения к убийству ее отца. А потом, не без помощи Лоринга, упокой господь его душу, он начал верить, что я – его враг. Допустим, это так. Допустим, я использовал его. Но тогда я лучше других знал, к чему он стремится. Искал он на ощупь. То подходил вплотную к цели, то отдалялся на мили. И опасен он был только тем, что мог случайно наткнуться на истину. Во всяком случае, он не шел по следу врага. Сегодня он наткнулся на истину и, как следствие, получил три пули. Но, как бы то ни было, Диггер – тот, за кого себя выдает, и сделал он именно то, о чем рассказал. Ваш Лоринг знал это и доверял ему.
– Поэтому он и умер, – прохрипел Кларк.
– Мой дорогой Кларк, – Бернардель вздохнул, – Диггер не убивал Лоринга. Такое невозможно. Невозможно даже в этом безумном мире, – он рассмеялся. – Лоринг был его другом, а такие, как Диггер, не убивают друзей, даже защищаясь.
Такие, как Диггер, никогда не выстрелят в слугу закона.
– Так кто его убил… И как? – спросил Кларк.
Бернардель вновь вздохнул.
– Просто поверьте мне, Кларк, и ищите убийцу в другом месте. Диггер – невинный барашек.
– Вы знаете, кто убил Лоринга? – теперь уже вопрос задал Шамбрэн. Бернардель улыбнулся одними губами, глаза оставались серьезными.
– Если я тот, кем вы меня считаете, Шамбрэн, то есть главный заговорщик, я бы не назвал вам имени убийцы, даже если б и знал его. Если я на стороне правительства, то и в этом случае у меня есть причины не говорить вам то, что мне известно.
– Что это за причины?
– Мистер Шамбрэн, кто-то из заговорщиков вот-вот получит несколько миллионов долларов в обмен на героин. Эти деньги пойдут на финансирование заговора. Допустим, я назвал бы имя убийцы до того, как деньги перейдут из рук в руки.