Обратная сторона войны

Сладков Александр Валерьевич

Обстрел колонны 166-й бригады на входе в Грозный (поселок Мичуринский)

Танки уходят на штурм Грозного

И вот мы выехали из КПП, чуть постояли, кто-то пытался курить, укрываясь полой бушлата или капюшоном, а потом БМП, приседая на корму, словно

моторные лодки-«казанки», дергались вперед и одна за другой повернули направо за развалины дач. Там мы поднялись и спустились с виадука, повернули налево и поперли в город. И вот только наша колонна вытянулась вдоль железнодорожных путей после развалин дач направо и мы спустились и вытянулись вдоль ЖД, собственно, тут же и попали в бой. Назовем это даже не боем, а перестрелкой. С правой стороны шла лесополоса, за ней – поле. А слева тянулся поселок Мичуринский, частные дома. Вот оттуда-то и начали по нам стрелять из автоматов, пулеметов, а может, и гранатометов. Суматоха началась такая, что всем пришлось спрыгнуть с брони в скользкую грязь. Бойцы стали выбирать удобные позиции, выпускали пару очередей туда, где им виделись боевики, потом перебегали, перекатывались – меняли позиции, как это и положено в бою. Кто-то кому-то что-то кричал, кто-то что-то показывал. В общем, броуновское движение началось.

Я запомнил одного нашего пулеметчика, он выглядел, как бандит Промокашка из фильма «Место встречи изменить нельзя»: в черной куртке, черной кепке, надвинутой на черный свисающий чуб. Он сидел на корточках в какой-то впадинке, ближе к домам, не прятался за броней, даже наоборот, сам периодически выпрямлялся и, не вынимая папироски изо рта, палил из пулемета, поворачивая его, словно пожарный гидрант, из стороны в сторону.

Потом стрельба чуть-чуть стихла. Переругиваясь, контрабасы, не теряя времени, вытягивали из карманов, как горсти семечек, патроны-рассыпуху и начинали набивать ими магазины своих «калашей».

Вадик по своей лености и по желанию побольше набить картинок (надо же, как много противоречий в одном операторе) остался лежать на броне. Кук попытался продемонстрировать жалость.

– Давай снимем его, что ли?

– Не вздумай! Сейчас рванет колонна, кто его будет ждать? Как его потом заталкивать?

– Что, думаешь, рванет?

– Пойду посмотрю, чего мы там встали.

Наша колонна уткнулась в другую, совсем маленькую. И мы не могли разъехаться. Я вышел на поляну размером с волейбольную площадку, а на ней сидели бойцы. Я сначала не понял, что это. Бойцы сидели на корточках близко друг к другу. Туловища они скрывали под плащ-палатками, а вверх торчали лишь шлемы. Впечатление было, что это темно-зеленая кожа, покрытая такого же цвета пупырышками.

– С-с! С-с-с!

Рядом поднялась и отделилась от поляны фигура:

– С-а! Саньньнь-нь!

– Андрюха! Ты!

Передо мной был офицер СпН ГРУ, бывший охранник командующего Тихомирова. Но теперь-то у нас был Пуликовский. Генералов поменяли, сменились, собственно, и охранники.

Андрей снял шлем, улыбнулся и закивал. Я увидел ручейки крови, которые вытекли из ушей. Кровь была бордовой, засохшей. Значит, под замес ребята попали не сейчас.

– Как там дела?

Андрей показал на трот, развел ладонями, извиняющиеся улыбнулся. Тронул за плечо ближайшего бойца. Тот сказал, но на меня даже не посмотрел:

– Да плохо там. Мандюлей нам выписали у кинотеатра «Родина». Вон броня с ранеными и убитыми, в пробку попали. Как их вести?

В автоброневой толчее юзала из стороны в сторону БМД. Вся-вся ее поверхность была прикрыта людьми. Кто-то держался сам, перекуривал. Кого-то держали. И тогда, может, они курили вдвоем. А многие были просто притянуты к броне стропами и висели в нелепых позах. Старший, теряя терпение, кричал:

– Ну сдайте назад немного!!!

– Да куда я сдам, там колонна жмется, щемят ее, обстреливают!

Попробуй вот это дерево свалить!

Раздался хруст ствола, закричали в голос раненые, которых толстенными ветками прижимало к броне, молчали убитые, но БМД прорвалась к Ханкале. А в город пошла наша колонна. Позже мы мчались по обратной трассе на одном БТРе и на БМП. Военные лежали сверху и палили по Мичуринскому из всех стволов. Даже пушка БМП стреляла. К вечеру добрались.

После боя в Мичуринском. Я только что вернулся из Грозного

А в Грозном в это время происходило вот что… И вот здесь я должен остановить ваше внимание на двух персонажах. Это Константин Пуликовский, генерал, командующий Объединенной группировкой войск и сил на Северном Кавказе. Второй – Сергей Кильченко, старший лейтенант, командир парашютно-десантной роты.

Итак. Город был напичкан войсками. И это не просто слова. Бригада Минобороны, Бригада ВВ МВД России. Спецназы ВВ МВД России, СпН ГРУ, комендатуры, ОМОНы, СОБРы. Десантуры – море. Сводные отряды милиции. Были еще товарищи из ФСБ, далеко не в единичном экземпляре. И тут – бабах! Боевики взяли Грозный. Пришли и разобрали улицы и дороги, как лопаты в сарае, на День Ильича. Да нам же на всякой конференции предрекали скорейшую кончину всех боевиков вместе и по отдельности.

А тут в шесть утра шестого августа девяносто шестого (нумерология!) начались обстрелы всего нашего из всего ненашего. Крупного сражения вроде и нет. Укусы. На командном пункте к Пуликовскому:

– Товкоманд! Стреляют!

– Ну и вы стреляйте. Оружие есть?

– Есть.

– Боеприпасы, провизия?

– Есть.

Постепенно Пуликовский стал настораживаться. Доклады-то все шли квелые какие-то. А иногда и крикливые. «Помогите» да «Помогите». Ни данных о противнике, ни о себе. Там вроде сто боевиков зашли, там двести, ну и наших там сто. И нашелся только один лейтенант-десантник, мальчишка, Сергей Кильченко, который хоть как-то там шевелился в главном правительственном здании, которое он оборонял вместе с Краснодарским СООИ и батальоном внутренних войск. Сначала этот Кильченко ругался со своим батальоном, который стоял на Ханкале:

– Ты держись, когда сможем, придем!

– Не понял, а кто вас ко мне не пускает!

– Да не паникуй!

– Не паникую.

Тот самый Кильченко. Он заменил пятнадцать генералов

А в Грозном, на секундочку, одних только полковников восемьсот человек находилось, четырнадцать генералов и целый генерал-полковник одного силового министерства. Пуликовский возмущался:

– Вы же все офицеры! У вас такая сила в подчинении, солдаты, прапорщики! И вы думаете, кто-то вас должен защищать? Почему у вас на погонах «звездочки»? Должны быть лупы – такие эмблемы, если вы опера, сыскари. А в бою солдат ищет, крутит головой, где офицер, чтоб он в бой их повел, а тот не умеет!

Старший лейтенант решил отбиваться сам. Да вот попалась под руку связь ВЧ, закрытая, правительственная. И позвонил Кильченко из разбитого здания прямо Пуликовскому. И началась уже другая война. Со своими неожиданными выводами. Решениями. И последствиями. А Кильченко вскоре ушел со службы. Наверное, человек, один раз попробовавший, как стрелять короткими очередями в настоящем бою, никогда не захочет стрелять длинными. На полигоне.

Афганистан. В ожидании США

(очередь пятая)