Обратный отсчет для Пальмиры
Шрифт:
– Сначала не их. Ты запоминай, запоминай, Олег. Унюхал я шакала, который тут территорию пометил. А потом обратил внимание на помятость травы и мелких камней под тяжестью человека или животного весом примерно 50–80 килограммов. Мог быть и человек, а мог быть и каракал с добычей в зубах, или же антилопа, онагр.
Котов постучал по микрофону коммуникатора, укрепленному возле щеки, давая понять группе, что последует выход на связь. Старшие пар доложили ситуацию, и каждая пара предположила по косвенным признакам, что недавно в этой местности были люди.
– Все, я – Барс. Слушать приказ. Болт, возвращаешься к Лишаю, Сокол, ты к своей машине. Пикапы
– Будем ночевать здесь? – спросил Зимин.
– Да. Наблюдатели тут крутились не зря. Крутились очень осторожно. Пока на сто процентов не налажена охрана района, можно ждать чего угодно. И лучше нам эту ночку тут подежурить. Береженого бог бережет. Пошли назад, Олег. Нам для нашего войска надо еще позиции выбрать и подготовить их.
Сумерки застали группу на подготовленной позиции. Пока спецназовцы готовились к отражению возможной атаки, Котов и Алейников лежали, высматривая возможных гостей или нежелательных наблюдателей. Опыт подсказывал, что сейчас, скорее всего, в полосе обороны небольшой группы врага нет. Видимо, подготовка спецназовцев прошла незамеченной для вероятного противника, и это давало надежду на успех боя. Впрочем, спецназовцы умели очень успешно воевать и на неподготовленных позициях. А уж здесь каждый успел устроить себе еще и пару запасных на случай необходимости отхода или смены сектора обстрела.
Котов спланировал расположение бойцов таким образом, чтобы сектора обстрела каждого перекрывались секторами соседних стрелков. Два 7,62-миллиметровых «печенега», снятых с турелей машин, стояли замаскированными на флангах позиции. На одной из двух самых высоких точек в развалинах водонапорной башни лежал Коля Алейников со снайперской винтовкой, снабженной ночным прицелом. Кроме ночного прицела, у группы было всего два прибора ночного видения, которые хранились в машинах как часть минимально необходимого снаряжения.
Котов опустил окуляры на лицо и стал осматривать позиции. Тепла человеческих тел, кроме излучения остывающих камней, он не различал. Каждый боец на руках имел тактические кевларовые перчатки, голова прикрыта капюшоном камуфляжа с сеткой на лице. Если бы командир не знал, кто из его ребят где лежит, он бы их просто не нашел. По крайней мере, не так быстро. Болтухин и Зубченко справа и слева разместились ближе к пулеметам, чтобы прикрыть их позиции. Пулеметчики наиболее уязвимы во время ведения огня, они не успевают следить за окружающей обстановкой.
Боря Крякин и Володя Лысаков лежали в центре выгнутой подковы позиции и имели широкий сектор обстрела. У них была самая сложная позиция, но этих ребят Котов выбрал не случайно. Самые выдержанные и хладнокровные из группы. Они не спасуют, не поддадутся панике, не сдвинутся с места ни на шаг. Флегматичный Крякин с позывным «Боб» и балагур и известный насмешник Лысаков с позывным «Лишай». Сам Котов и лейтенант Зимин составляли вторую линию обороны, а заодно и командный пункт всей позиции.
– Смотри, – шептал капитан переводчику. – Атаковать левее и правее противник не сможет, даже если кто-то увидел наши приготовления. Там просто невозможно и атаковать, и в то же время заниматься альпинизмом. Они на этих уступах, скалах и обломках будут как мишени в тире. Им прямой путь в нашу «подкову». Тут они могут двигаться перебежками, тут есть, где укрываться и вести прицельный огонь. Они
2
Реактивный пехотный огнемет (РПО) «Шмель». При взрыве термобарического боеприпаса высокотемпературный импульс сопровождается резким перепадом давления, образующимся из-за взрыва топливо-воздушной смеси. Уничтожает все живое в объеме до 80 м3. Площадь поражения на открытой местности – около 50 м2.
– Жутковато, конечно, – признался Зимин. – Но это только с общечеловеческой точки зрения. А когда вспомнишь, что они творили здесь с пленными, с заложниками, которых казнили, снимая на видеокамеры, да и вообще, сколько зла отсюда распространилось по планете, то чувство жалости как-то само собой исчезает. Я уж молчу про исторические памятники.
– Ничего, Олег, – похлопал Зимина по руке командир. – Просто у нас работа такая. Как у ассенизаторов. Дерьмо убирать с поверхности земли, чтобы людям жилось чище и дышалось легче.
Старший лейтенант Белов сидел у рации на базе и ждал. Группа спала, не раздеваясь и не разуваясь. По сигналу тревоги бойцы смогут покинуть лагерь и броситься на помощь командиру на окраине Пальмиры буквально через минуту. Сирийцы быстро блокируют район, и опасность не в том, что боевики сумеют проникнуть на территорию Пальмиры. Задача российского спецназа в том, чтобы никто из диверсионной группы не ушел живым. И уж совсем хорошо, если удастся взять «языка». Для этого вторая часть группы во главе с Беловым должна будет перекрыть пути отхода боевиков от Пальмиры.
Странно, думал старший лейтенант, зачем им туда соваться? Ради того, чтобы взорвать как можно больше памятников культуры и жилых домов? Какой от этого эффект? Ну, для фанатиков праздник будет. Они же чуть ли не с идолопоклонничеством борются, в их понимании. Но для командиров оппозиции важнее другое, нанести урон российским военным и подразделениям правительственной сирийской армии. Значит, взрывать им надо тогда, когда разминирование будет идти полным ходом. А еще лучше, когда оно будет идти к концу, когда неизбежно наступит эйфория от приближающегося успеха. Но это они так думают. Наши саперы где только не работали, какая там эйфория, когда у них эмоции не просто запрещены, туда эмоциональных просто не берут.
– Всем, я – Барс! – вдруг раздался в коммуникаторе спокойный голос Котова. – К бою!
Белов машинально глянул на часы. Десять минут пятого утра.
– Группа, подъем! – рявкнул он, вскакивая со стула и застегивая разгрузочный жилет.
Котов принял наблюдение в четыре часа утра и приказал Алейникову отдыхать. Он почти сразу увидел через прибор ночного видения в зеленоватом свете две человеческие фигуры. Вот они исчезли за камнями, и тут же появился еще один, потом еще двое… еще и еще.