Обратный отсчет
Шрифт:
Зону ответственности «Юг» покинули еще три гроба — запойный суицид из вертолетного полка, несчастный случай у артиллеристов, воевавших на «Гиацинтах», и погибший в бою солдат из «пустынного» батальона. Потом «Тюльпан» садился в Шинданде — два гроба — и, уже под конец, в Кабуле, где принял еще одного «двухсотого».
В кабульском аэропорту пришлось ждать почти шесть часов. Чтобы как-то убить время, майор-медик Дмитрий, у которого повсюду находилась куча приятелей, вызвал «таблетку» со станции переливания крови, и нетрезвые сопровождающие все скопом отправились на многолюдные и шумные кабульские базары. Из оружия Хантер имел при себе только гранату Ф-1, подаренную водителем медицинской машины.
За три часа хмельная ватага успела скупиться
79
Хлеб, хлебная лепешка (пушту, дари).
Из Кабула взлетели, даже не дождавшись команды диспетчера. Труповоз еще не занял свой эшелон, а пилоты уже зазвали Хантера с Дмитрием в пилотскую кабину — отведать так называемой «массандры» [80] , закусить шашлыком, а заодно и поглазеть с высоты на древний город, помнивший Александра Великого и Чингисхана. Однако воздушной экскурсии не получилось — курс «Черного тюльпана» внезапно пересекли дымные трассы летающих «телеграфных столбов»: из-под горки на окраине афганской столицы среди бела дня, со всей пролетарской ненавистью, лупила реактивная батарея «Ураганов» [81] . Резко свалившись на крыло и едва не столкнувшись с «Боингом» «Индийских авиалиний», АН-12 на минимальной высоте, складками местности, кое-как выбрался из зоны обстрела армейской артиллерии и наконец-то взял курс на север.
80
«Массандра» — спирт, разбавленный до 30–35° (армейский жаргон).
81
«Ураган» — советская реактивная система залпового огня на шасси грузового автомобиля ЗИЛ-135ЛМ. В залпе одной боевой машины 16 реактивных снарядов массой по 280 кг каждый.
Летчики от такой передряги моментально протрезвели, но не надолго: вскоре командир экипажа выдал привычную команду: «Начисляй!» И опять в барокамере стало людно, шумно и тесно, а запасы спирта у экипажа все не иссякали. В какой-то момент Хантер заметил, что самолет летит сам по себе, кабина пилотов пуста, а весь экипаж пьет и закусывает вместе с сопровождающими. Тут уж и он протрезвел.
— Авиация, мать вашу! — заорал стралей, сразу покрывшись холодным потом. — А кто бортом управляет?! Вы же все здесь, все до единого!
— Успокойся, десантура! — Командир экипажа даже не шелохнулся. — Там автопилот включен. Он и без нас знает, куда лететь…
Словом, за сутки таких перелетов старший лейтенант устал, как последняя скотина. Голова трещала, хотелось только одного — похоронить беднягу Нефедова, а затем рухнуть в какую-нибудь речку или арык, да поглубже, чтобы смыть с себя трупный запах, которым, казалось, пропиталось все вокруг: одежда, вещи и сам самолет. И только спирт пах спиртом.
Через сутки безумного воздушного круиза афганский «Черный тюльпан» приземлился в Ташкенте, причем пилоты зачем-то отстреляли весь запас тепловых ловушек над мирной узбекской землей.
Таможенники приблизились к самолету, брезгливо прикрывая лица носовыми платками. Затем в брюхо воздушного катафалка
Здесь, в Тузеле, заканчивалась зона ответственности афганского «Черного тюльпана». Заколоченные в ящики цинковые гробы перегружали на другие воздушные машины, и те везли скорбные «подарки войны» дальше — по всей стране Советов. И только для покойного прапорщика Нефедова и более-менее живого старшего лейтенанта Петренко путешествие закончилось. Именно в Ташкенте двадцать семь лет назад начался жизненный путь неугомонного Рамы — и ровно столько же отмерила ему судьба.
На аэродроме пограничники проставили необходимые печати в документах.
Но пока старлей таскался по кабинетам, гроб… исчез. Растерявшись, он кинулся в комендатуру — ругаться и выяснять, но не пришлось: возле здания уже стоял ГАЗ-66, а запашок, сочившийся из кузова, ясно свидетельствовал: «груз 200» находится именно там.
Навстречу вышел хмурый «красноперый» капитан.
— Заместитель военного комиссара Ю…кого района города Ташкента капитан Новоселов, — представился он.
— Заместитель командира десантно-штурмовой роты по политической части старший лейтенант Петренко, — бросил ладонь под околыш фуражки Хантер. Он был в «союзной» форме, которую старший прапорщик Оселедец собрал частями по всей бригаде.
— Пора ехать, — озабоченно поторопил капитан, — там уже все готово… Вы впервые хороните подчиненного? — поинтересовался он.
— Впервые, — не стал врать Хантер. — И в этом деле, если честно, ни хрена не соображаю.
— А мне уже двенадцатого приходится хоронить, — вздохнул капитан. — Чистый дурдом! И когда этот Афган закончится?
— Наверное, лучше здесь хоронить, чем там свою шкуру подставлять?
С этим язвительным вопросом Александр прокололся.
— Это ты напрасно, старлей, — снова нахмурился военкоматчик. — Я в Файзабаде почти два года комбатом минометной батареи протрубил. Получил ранение, комиссовали, а в заключении ВВК написали, козлы, что-то вроде: «В мирное время не годен, в военное — опасен!» Вот так на военкомат и попал…
— Извини, друг. — Хантер крепко пожал капитанскую руку. — После этих перелетов — голова кругом…
— Это ничего, поправим, — пообещал капитан. — Давай в машину!
Ехали колонной — во главе, на «уазике», капитан, Петренко и какой-то старший лейтенант милиции с монгольской физиономией. За рулем сидел боец-узбек. Далее следовал ГАЗ-66 с гробом, за «шишигой» [82] — автобус с почетным эскортом и военным оркестром. Замыкала все это шествие машина «скорой помощи».
82
Сленговое название автомобиля ГАЗ-66.
Часть пятая. Путешествие в Гулистан
1. Короткая эротическая прогулка
Капитан, которого, как выяснилось, звали Сергеем, озвучил следующий порядок действий: похороны, тризна с родней, а потом он брался доставить Хантера или в аэропорт Восточный, или в Тузель, или же — в КЭЧевскую гостиницу при штабе Туркестанского округа, где у него был «блат». Старлей принял два первых пункта, а вместо остальных уговорил Новоселова подбросить его к дому полковника Худайбердыева. Но перед тем предусмотрительно попросил капитана позвонить из военкомата (им пришлось туда заехать на несколько минут) и предупредить дегерволя [83] о прибытии Хантера на узбекскую землю.
83
Дегерволь (дари) — полковник.