Обратный отсчет
Шрифт:
Тесса засмеялась.
— Сумеешь провести встречу?
— Конечно.
В конце концов, она же генеральный директор. Она вывела компанию на рынок, когда ей было всего двадцать восемь. Неужели ее так просто можно лишить силы? Прошлое в прошлом. Это всего лишь письмо. Теперь слова не способны причинить ей боль.
— Тесса, со мной все в порядке. Я проведу встречу, точно.
— Хорошо. Заскочи за мной, когда закончишь, и мы где-нибудь поужинаем, чтобы отметить твой последний рабочий день.
— Я бы с радостью, но у нас с Грегом сегодня свидание.
Тесса улыбнулась и вышла. Николь затолкала письмо в ящик стола. Когда она собралась, чтобы идти на свое последнее совещание, в голове все еще крутилась зловещая фраза.
С тобой она не будет в безопасности.
А что, если Донна права?
Глава третья
Морган
Я слышу оглушительный скрежет тормозов и свой крик. Когда я открываю глаза, поезд останавливается у платформы. Слишком поздно.
— Помогите! Женщина прыгнула на рельсы! У меня ее ребенок! Господи! — кричу я, рыдая.
Мои ноги и руки трясутся так сильно, что я боюсь выронить девочку. Взглянув на рельсы, вижу тело. Суставы неестественно вывернуты, и я сразу понимаю, что женщина мертва. Я быстро отворачиваюсь, мне страшно увидеть больше. Меня слепят красные огни поезда, их отражение в стенах. Я слышу сигнал тревоги, но все звуки приглушены, как будто я нахожусь под водой.
Собирается толпа. Люди кричат и толкают меня. Двери открылись, поток пассажиров хлынул на платформу, и вот уже некуда ступить. Люди кричат от ужаса и показывают друг другу женщину на рельсах. Но где же полиция? Где скорая? Хотя я понимаю, что надежды нет, они должны хотя бы попытаться спасти ее.
Борясь с тошнотой, я крепко прижимаю к себе девочку и поворачиваюсь спиной к рельсам, чтобы нам было не видно ее мать. Люди окружают меня плотным кольцом, мешая дышать. Они что-то говорят, их губы двигаются, но я ничего не могу понять. Слишком быстро, слишком много…
— Кто она?
— Почему она прыгнула?
— Вы ее подруга?
— Как ребенок?
Они обстреливают меня вопросами, ответов на которые нет. Пот катится градом, мне нужен свежий воздух, но я не могу сдвинуться с места, потому что вокруг люди. Вдруг кто-то толкает меня в спину, и, падая вперед, я кричу:
— Позвоните в «911»! Помогите!
Но меня хватают за руку и оттаскивают от края платформы.
— Пожалуйста, пожалуйста, помогите! — рыдаю я.
Рядом мужчина в форме сотрудника транспортного управления, это я говорю ему. Мне кажется, что я сейчас упаду в обморок и уроню свою драгоценную ношу. Одной рукой он держит меня за плечо, другая лежит на спинке ребенка.
Я задыхаюсь и прямо падаю на него.
— Я… Она…
Вдруг меня пронзает ужас. Вдруг малышка пострадала?! Я сдергиваю с нее желтое одеяльце, боясь увидеть кровь и синяки, но все в порядке. Я вижу пухленькие ножки и ручки, нежное личико, боди цвета слоновой кости. Крошечный ротик, похожий на бутон розы, прижимается к моему плечу.
Мои колени подгибаются. В этот момент ребенка забирают из моих рук, и меня неожиданно обдает холодом.
— Офицер, вот эта женщина!
— Мэм, вы в порядке? Вы видели, как это случилось? — говорит полицейский, набрасывая мне на плечи одеяло.
В этот момент на меня обрушиваются голоса:
— Она говорила с этой дамой, перед тем как прыгнула!
— Она забрала у нее ребенка!
Я вижу, как полицейский передает малышку своей коллеге-женщине. Потом они исчезают в толпе вместе с девочкой, которая только что спокойно спала у меня на руках.
Другой полицейский осторожно уводит меня от путей. Когда мы отходим к стене, он дает мне возможность прислониться. Зубы стучат. Не представляю, что делать, не понимаю, что произошло. Куда же унесли бедняжку? И зачем ее мать это сделала?
Возьми моего ребенка, Морган.
Эта женщина действительно произнесла мое имя? Или это игра воображения? Сжав ладонями мокрую от пота голову, я вижу, как переговариваются свидетели, а бригада скорой помощи спускается на рельсы. Почему так случилось? Я не знаю, кто эта женщина. И не в силах перестать плакать.
Полицейский стоит рядом и смотрит на меня:
— Почему бы нам не проехать в участок? Там спокойнее, чем здесь, и вы мне все расскажете.
— В участок?
Нет уж. Я не хочу больше оказаться в этом ужасном месте. Меня привезли туда после того, как я нашла Райана. Он лежал на полу своего кабинета с кровавой дырой в животе и пистолетом, покрытым его отпечатками. Мой муж покончил с собой.
А я ничего не знала. Не знаю и сейчас.
Почему, почему это происходит со мной?
Но у меня нет выбора, и я иду за полицейским через толпу. У меня нет выбора, и я смотрю вниз на то место, откуда поднимают изувеченное тело, чтобы положить на носилки. Ее руки вывернуты, ноги сломаны, а лицо в крови. Крови так много, что черты лица уже неразличимы. Я зажимаю рот, чтобы меня не стошнило. Ноги еле идут, я просто не могу…
Люби ее за меня, Морган.
— Это невозможно! — возражаю я.
Полицейский не слышит, потому что вокруг слишком шумно — люди разговаривают, кричат, из раций звучат команды… Во рту появляется металлический привкус. Это страх. Я едва переставляю ноги, голова опущена, но мне кажется, что все глядят на меня. Правда, к этому я уже успела привыкнуть с тех пор, как Райан… Я вдова Райана Гэллоуэя, вора и слабака. А теперь еще и последний человек, с которым разговаривала эта женщина перед тем, как броситься под поезд. Человек, которого она умоляла помочь ей.