Обратный счет
Шрифт:
– Валерия Львовна, я вам очень благодарен. За все.
Бурова что-то пробурчала, а потом крикнула Берзину, чтобы тот убрал с
дороги «буханку».
Вскоре приехали сотрудники полиции и принялись составлять протокол.
Надежда сидела у них в машине и отвечала на вопросы, а сама держала в
голове, что обязательно надо не забыть кое о чем сказать им. Когда вопросы
кончились, она сказала:
– Я хочу сделать заявление. Это очень важно, это имеет отношение к
убийству,
одного медицинского центра. Передайте его, пожалуйста,
оперуполномоченному Кутузову. Передайте, чтобы ваши эксперты осмотрели
внимательно нож. И еще. Им надо будет обязательно получше изучить парик и
некоторые вещи, которые лежат на дне чемодана в багажнике у этого…
человека. И его ноутбук тоже нужно изучить. Ноутбук вы видели, он на заднем
сидении. Только вы непременно все передайте. Это важно. Я не знаю, в каком
отделении служит лейтенант Кутузов, но ведь вы сможете узнать?
Берзин, который при сем присутствовал, что-то забубнил на ухо капитану,
составлявшему протокол. Видимо, просвещал его насчет Надеждиных
детективных способностей. Капитан, довольно равнодушно слушавший до сих
пор ее директивы, после берзинских комментариев посмотрел на нее
внимательно и тут же направился к машине задержанного.
Задержанный заверещал, втискивая лицо между прутьями решетки, что
никакого буклета у него не было, и что буклет ему подсунула эта стерва.
Сегодня она на работе. Видимо, это ее последний рабочий день. Только
почему – видимо? Последний и есть. Нужно идти в отдел кадров, ее уже
заждались. И еще непременно надо будет с девчонками пообщаться. О ее
скоропостижном увольнении они, скорее всего, ничего не знают.
Вчера после всех дел Берзин на микроавтобусе завез ее домой, так
распорядился Лапин. Он сам сел рядом с водителем, а Надежда осталась в
салоне. Ей было обидно. Особенно обидно оттого, что не может поговорить с
Лапиным и выспросить, как он-то оказался на месте происшествия, да еще
подоспел в такой момент, когда Наде понадобилась помощь. Да и Валерия тоже
весьма ловко смогла подсечь негодяя Зубова. Все это было удивительно кстати
и оттого очень непонятно, а Надя не любила неясности. С Валерией она сможет
разобраться и завтра, а вот историю Лапина ей хотелось бы узнать уже сейчас.
Когда микроавтобус подъехал к ее дому, было уже темно. Надя, еще раз
поблагодарив своих спасителей, спустилась с порожка и направилась к
подъезду, с удовлетворением отметив, что Лапин выскочил следом. Она уже
приготовила проникновенную речь, но так и не произнесла ни слова, Лапин ее
опередил. Он догнал ее возле дверей подъезда, окликнул: «Надежда
Михайловна, погодите-ка», а когда Надя остановилась и повернулась лицом к
нему, сухо проговорил:
– Завтра зайдете к Майоровой в отдел кадров и отзовете заявление.
Надежда усмехнулась легонько и сказала:
– Нет.
А затем, нарушив каменное молчание, светским тоном произнесла:
– Еще раз огромное спасибо за все, Иван Викторович, и всего доброго,
мне пора. Муж, наверно, места себе не находит.
Лапин повернулся и пошел к серому силуэту микроавтобуса, в котором на
водительском сидении скучал невозмутимый Берзин. А Надя, поднимаясь в
лифте на свой этаж, думала, что поскорее бы начался и закончился завтрашний
рабочий день.
Она решила, что нужно будет одеться с шиком и накраситься тщательно,
чтобы никому даже мысль не залетела в голову, что она неудачница и
отработанный материал. Судя по реакции Оксанок, привыкших ко многому, это
ей удалось. Оксанка Терехина даже с умеренной фамильярностью спросила,
куда это начальница сегодня собралась после работы.
А по дороге в отдел кадров ее перехватил Лапин, который покуривал в
лифтовом холле, мимо коего как раз и пролегал путь к Наташке Майоровой. Он
сильно дернул ее за руку и приказал следовать за ним. Они в полнейшем
молчании проследовали в лифт, а потом спустились на первый этаж, вошли в
цеховое пространство, наводя страх и трепет на сборщиц, обмотчиц и даже
господ наладчиков, прошли в дальний конец большого, как самолетный ангар,
цеха и оказались перед невзрачной дверью начальника участка Гуляева
Василия.
Лапин толкнул ладонью дверь и, увидев, что хозяин на месте, протащил
Надежду внутрь каморки, с трудом вмещавшей в себя письменный стол, два
стула и потертое велюровое кресло.
Гуляев таращился на них ничуть не меньше, чем давеча наладчики и
сборщицы. Он приподнял зад от стула, собираясь как-то по-особому
поздороваться с высоким начальством, но Лапин не дал ему это сделать. Лапин
прорычал:
– Ты все это затеял? Ты! Тогда давай говори, что мне с этой твоей…
гениальной и шикарной дальше делать. Не понимаешь? Ах, он не понимает,
надо же!.. – и Лапин с театральным изумлением обернулся в сторону Надежды
Михайловны, призывая и ее тоже поизумляться такому тупому непониманию, а
потом вновь взглянул на ошалелого Василия.