Образ и предвкушение
Шрифт:
Образ, в своём наиболее развитом виде, “стирает” те особенности своего носителя, которые а) противоречат ему, б) не «вписываются» в него и даже в) нейтральны ему. В этом смысле образ это хищник, который способен “съесть” своего носителя-исполнителя, уничтожив в нём всё лишнее, развив до необходимого уровня те его качества, на которых он базируется. Всё в носителе подчиняется исполнению и постоянному воссозданию образа, что становится смыслом его существования. Исполнение и развитие, борьба за существование и противодействие разрушению образа превращается в цель и смысл существования носителя образа. Хотя, конечно, для оправдания такого нерационального проживания, носитель формулирует социально одобряемые
Для наблюдателя, поведение, например, политиков может выглядеть странным, но их противоречивые высказывания, стремление быть на виду и использование для этого любых возможностей, измены и т.п. есть всего лишь естественное проявление образа политика. Иное поведение может говорить о том, что данный человек еще не стал действительно публичным политиком и, может быть, никогда им не станет. Кстати сказать, на этом примере можно достаточно легко различить роль, которую играет человек, и образ, который он исполняет. Роль – это публичное поведение человека, рассчитанное на то, чтобы произвести должное впечатление. В других ситуациях исполнитель роли ведет себя как «нормальный» человек, он отдыхает от роли. Образ – это вся жизнь человека. Образ сильнее жизни и ради его сохранения человек готов идти на смерть – дуэль, подвиг, преступление, месть, самоубийство и т.п.
Стоит хотя бы раз использовать образ, как средство достижения цели, так сразу же возникает обман, неискренность и, как следствие, достаточно быстрая деградация, разрушение образа. Сначала роль всё более замещает образ, а затем полностью вытесняет его. Роль превращается в маску, которая, умирая, все более «костенеет». И аудитория уже не воспринимает ничего, кроме этой маски.
Итак –
111. образ является самоцелью, он способен поглотить своего исполнителя.
112. использование исполнителем образа, как средства достижения неизбежно приводит к его разрушению.
ОПРЕДЕЛИТЕСЬ –
– создали ли вы свой образ или
– нет.
31. Свобода и образ
«Свобода это возможность ограниченная самим собой».
П.Сэлфинг
“Свобода – это подрывная ценность”
П.Сэлфинг
Одним из самых сильных соблазнов для человека является свобода. Возможно, он стал, и каждый день становится человеком только благодаря этому, почти физиологическому, стремлению к свободе, которую он чаще всего понимает, как независимость ото всего, как абсолютную возможность делать то, что хочется. И всякая зависимость рассматривается как несвобода, от которой он всеми силами хочется избавиться.
КОММЕНТАРИЙ.
Еще один парадокс образа. Создаваемый как средство, как пространство свободы, образ в процессе своего развития становится ещё одной степенью несвободы. Причем он лукавит, внушая человеку мысль: «В любой момент, когда захочешь, ты сможешь освободиться от меня, стать “самим собой”, вновь приобрести независимость».
Однако, уже первые попытки освободится от образа заканчиваются неудачей. Причина не сопротивление образа, а осознание той неопределенности, которая непременно последует за разрушением образа – крах карьеры, семьи, налаженного и комфортного быта и т.п. Но, пожалуй, главное в том, что, «сломав» образ, надо создавать новый. И оказывается, что реализация свободы определяется рациональностью – могу, но не хочу, можно, но не нужно и т.п.
Образ и свобода одно и то же, если считать, что “свобода – это наша способность представить себе её как нашу неотъемлемую и единственную возможность жить”. (М.Мамардашвили) Созданный и осмысленный своим создателем, образ может быть сменён другим образом, если, конечно, в этом есть необходимость. Другое дело, когда образ созданный аудиторией, не соответствует представлениям человека о самом себе. При этом, он не может понять, почему аудитория так его представляет и не знает, как изменить её мнение. В этой ситуации он начинает ощущать свою несвободу от образа, хотя несвобода от образа существует всегда, ведь человек не может взаимодействовать с аудиторией вне образа. Свобода может быть только в образе, а не вне него.
Вступая в мир образов, человек принимает правила этого мира. Аудитория требует безоговорочного соблюдения принятых правил, и она права, потому что считает, что все соблюдают эти правила. В этом и есть иллюзия полного равноправия и полной свободы. Если все одинаково соблюдают правила, то все, как бы, от них и не зависят. Правила исчезают, их нет, и только их нарушение напоминает об их существовании. Аудитория встаёт на их защиту, начиная отвергать тех, кто их нарушил и, тем самым, указывает каждому на его несвободу от этих правил. И приходиться выбирать – продолжать борьбу за свою свободу от принятых правил и стать изгоем, диссидентом или … Причем совершенно неважно, на чьей стороне истина.
Создавая свой образ, человек готовится отдать его другим, как дар. Хотя он, конечно, не бескорыстен, но это должно выглядеть именно так – исполнитель преподносит образ аудитории. Поэтому, первая реакция аудитории, которую создатель образа с большим волнением ожидает, состоит в том, примет она образ как дар или нет. Исполнитель не может предъявить свой образ аудитории ни в какой иной форме, кроме как в форме дара, так как она не обязана этот образ принимать. Поэтому нет вопроса – дарить или не дарить свой образ аудитории. Проблема в ином – будет он принят или нет.
Многие проблемы взаимодействия человека и аудитории связаны с тем, что он, в своей непомерной гордыни, считает, что аудитория непременно примет его, ибо «куда она денется». Он забывает, что аудитория может:
а) принять образ, а потом его отвергнуть,
б) не принять его вовсе или
в) сделать вид, что принимает его.
За уверенностью человека нет ни веры, ни знания, а лишь некая смесь – «я верю в то, что знаю, потому, что верю в истинность этого знания». Это не уверенность, а самоуверенность, избыточная самость. Любопытно, что эта самоуверенность не позволяет человеку вовремя понять, чем он жертвует ради взаимодействия с аудиторией – независимостью от неё. Осознав это, он всё равно продолжает стремиться к взаимодействию, уж слишком много оно обещает человеку. А взамен берёт всего лишь независимость!
Властвуя над своим исполнителем, образ предоставляет ему практически неограниченную свободу созидания внутри себя. Для того, чтобы воспользоваться этой свободой надо совсем немного – смириться со своей зависимостью. Надо признать её как неизбежность и … забыть о её существовании.
За это образ платит своему носителю безопасностью и определенностью. Создав образ, человек почти гарантирован от неожиданностей собственного поведения и, соответственно, от неодобрительных оценок со стороны аудитории. Его поведение становится поведением так называемого «здравого смысла», что, впрочем, не лишает возможности свободно вести себя в его рамках.