Образование единого Русского государства
Шрифт:
В начале XV в. процесс объединения и ликвидации удельных княжеств в великих княжествах Рязанском и Тверском уже закончился; в Московском княжестве, по сути дела, лишь начиналось феодальное раздробление. До конца XIV в. единство Московского княжества было обусловлено высокой степенью развития экономических связей внутри княжества, отсутствием больших городов, которые могли бы стать столицами мелких княжеств и положить начало уделам, и стремлением сохранить «единачество» власти в тяжелой борьбе за расширение и укрепление Московского княжества, за первенство в процессе «собирания Руси».
И если по духовным грамотам братья получали свои доли в доходах и землях, то «численный люд» в раздел не шел, старший брат считался «в отца место», «выморочные» владения, оставшиеся после умерших, возвращались в общую вотчину.
В конце XIV в. Москва поглотила много
К старому Серпуховскому уделу прибавляются в начале XV столетия уделы-княжества Верейское и Можайское, где сидят потомки Владимира Андреевича Серпуховского. Правда, княжества эти были незначительны и их владельцы без посторонней помощи принести вред московскому князю не могли.
Иное дело Галицкое княжество (Галича Мерского или Костромского), доставшееся по духовной грамоте Дмитрия Донского второму его сыну Юрию Дмитриевичу. Густо заселенное, расположенное на плодородных землях, прославившееся своей добычей соли, оно представляло экономически могущественное феодальное «самостоятельное полугосударство» (И.В. Сталин), и естественно, что его князья стремились к политической независимости и к первенству в политической жизни Московского княжества.
Все это показывало, что назревал кризис и намечалось обострение борьбы между старым, отходящим в прошлое удельным строем с присущим ему порядком наследования по старшинству в семье (от старшего брата к следующему по возрасту), и новым, централизованным, самодержавным, с единством «земли», владений и власти, с переходом престола от отца к старшему сыну.
Не только среди князей — родичей Василия Дмитриевича, но и в боярской среде было нема горонников старых, отживающих порядков. Но симпатии князя были не на их стороне. В боярской думе, с которой советовался Василий Дмитриевич, особую силу приобретают новые бояре, сторонники решительных действий против Литвы и Орды и укрепления великокняжеской власти, которые противопоставляются источниками «старшим боярам».
Это боярство сослужит свою службу преемнику Василия, когда снова временно попытаются перейти в наступление старые удельные феодальные элементы, возглавляемые братом Василия Дмитриевича — Юрием, еще при жизни Василия зарекомендовавшим себя противником новых порядков. Зная это, равно как и то, что по духовной Дмитрия Донского великим князем должен был стать по старым обычаям не сын его, а брат Юрий, Василий Дмитриевич в 1423 г. посылает Фотия согласовать свою духовную грамоту с Витовтом, который в грядущем столкновении его сына Василия со своим дядей, Юрием, должен будет придти на помощь своему внуку. Этим самым Василий Дмитриевич показал свое отношение к Орде, самостоятельно решив вопрос о великом княжении, не считаясь с ханом и даже не требуя его санкции. Но он знал, что сыну его Василию предстоит тяжелая и упорная борьба. Вот почему он писал в своей духовной грамоте: «А даст бог сыну моему великое княжение».
В 1425 г. во время «мора» (эпидемии какой-то неизвестной болезни) Василий Дмитриевич умер. Преемником Василия Дмитриевича стал его сын Василий Васильевич.
В княжение Василия Васильевича (1425–1462 гг.) Московское княжество стало ареной усобиц, длившихся с 1425 по 1453 г. Старый, отживающий удельно-вотчинный строй, строй феодальной раздробленности, возглавляемый удельными князьями, давал последний бой новому политическому началу — зарождающемуся централизованному государству с сильной великокняжеской а впоследствии и царской властью.
Только после усобиц 1425–1453 гг. окончательно восторжествовал новый политический порядок. До этого в Московском княжестве еще не была изжита удельная система, хотя самым ходом событий установились такие порядки престолонаследования, которые отвергали старые удельные принципы. В удельных княжествах престол переходил не от отца к сыну, а по старшинству в правящей семье. Малочисленность потомков Даниила Александровича способствовала относительно незначительному дроблению Московского княжества на уделы, хотя последние все же существовали в течение XIV и даже усилились в начале XV в.
В Московском княжестве установился порядок перехода престола по духовной грамоте. По ней князь обыкновенно завещал великокняжеский престол, или «старший путь», старшему сыну, а остальных награждал уделами и определенной долей в общекняжеских доходах, причем младшие братья подчинялись старшему, обладавшему кроме великокняжеского
Ко времени смерти Василия Дмитриевича обстановка, как мы уже указывали, очень изменилась, и когда на престол после его смерти вступил десятилетний Василий Васильевич, опекуном которого оказались митрополит Фотий и московские бояре, то в эту же ночь его дядя, князь Галича Мерского Юрий Дмитриевич, обиженный тем, что его обошли (так по крайней мере казалось этому князю, тяготевшему к удельным порядкам и соответствующему им праву престолонаследия по старшинству в семье), уехал к себе в Галич и стал готовиться к войне с племянником. Так началась борьба двух начал — старого, удельного, отживающего и нового, ведущего к централизации, к самодержавию. Первое возглавлял Юрий Дмитриевич, второе — Василий Васильевич, Фотий и стоявшие плотной стеной вокруг них московские бояре. На стороне Василия Васильевича были и другие его дяди: Петр, Андрей и Константин. Фотий предлагал мир, но Юрий Дмитриевич, претендовавший на московский престол как старший в семье после Василия Дмитриевича, соглашался только на перемирие, да и того удалось добиться лишь под давлением Витовта, которому Василий Дмитриевич поручил своего сына. К этому времени вообще усилилось влияние Литвы, которая заставляет Новгород и Псков заключить с ней «мир по старине».
Вмешательство Литвы в русские дела и рост ее влияния были обусловлены разобщенностью Новгорода и Пскова, враждовавших между собой, а в отдельности недостаточно мощных для оказания отпора непрошенному гостю — Витовту, и, кроме того, расколом внутри московской правящей верхушки.
Благодаря вмешательству Витовта в 1428 г. Юрий вынужден был признать старшинство Василия, который отныне считался его «старшим братом», обязывался не претендовать на «отчину» Василия Васильевича «в Москве», на его «великое княжение».
Кроме того, в целях предотвращения назревавшей усобицы Василий Васильевич системой договоров связал друг с другом удельных князей.
Но мир был непродолжительным. В 1430 г. умер митрополит Фотий — сторонник Василия Васильевича; умер в этом же году дед Василия Васильевича — великий князь литовский Витовт и на литовском престоле оказался свояк Юрия Дмитриевича Свидригайло.
Воспользовавшись этим, Юрий порывает с племянником. Спор должен был решить золотоордынский хан. Боярин Василия Иван Дмитриевич Всеволожский, умело действуя, подкупил мурз. Когда в 1432 г. Юрий в Орде на суде ссылался на старые грамоты и обычаи, устанавливавшие права наследования по старшинству в семье, Всеволожский противопоставил им новые порядки и законы. Боярин открыто насмехался над старыми порядками, подкрепляя свои доводы «ханским пожалованием» и благожелательным отношением мурз. Победителем из этого спора вышел Всеволожский, так как он имел достаточное количество сторонников и денег, для того чтобы повлиять на решение хана. Юрий уехал в Галич ни с чем. За свою «службу» Всеволожский рассчитывал получить «милость» от Василия: тот, отправляя в Орду своего боярина, обещал жениться на его дочери. Но когда Всеволожский привез известие об удачном исходе ханского суда, Василий не сдержал слова, приберегая такой важный дипломатический шаг, как брак, для более удобного случая. Оскорбленный отказом потомок смоленских князей Всеволожский «отъехал» к Юрию. Готовилась новая усобица. Поводом для нее явилось следующее обстоятельство. В Москве шел свадебный пир. Василий справлял свою свадьбу с Марией Ярославной Серпуховской. На пиру были сыновья Юрия — Василий и Дмитрий Шемяка. На Василии Юрьевиче был богатый золотой пояс, украшенный драгоценными камнями. Боярин Петр Константинович рассказал Софье Витовтовне, как этот пояс достался Василию Юрьевичу, тогда как он должен был по праву принадлежать Василию Васильевичу. Возмущенная Софья сорвала пояс с Василия и оскорбленные Юрьевичи немедленно покинули Москву. Этот эпизод был предлогом к войне.