Образование Российской Империи в XVIII в. как уничтожение Великой Орды
Шрифт:
Здесь стоит подробнее остановиться на древнейшей этимологии самого слова Сибирь, которую можно проследить, следуя методу Э. Бенвениста (см. статью «„Древнее“ и средневековое население Европы и его правители».) Это слово, вероятнее всего, произошло от общего индоевропейского (и праславянского) корня ххръ (с носовым гласным), который присутствует, в частности, в словах хер, курень и царь. Этот корень является расширением корня хх со значениями «свой», «род», откуда, после диссимиляции начального палатального х и нынешние русские кон, начать, чадо, свой, сам и т. д., а также угро-финские коми, саамы и суоми. При параллельной диссимиляции не только начального х, но и носового гласного, образовались фонетические варианты къмъръ и съмъръ, а при дальнейшем придании взрывного характера сонорному «м» развились варианты интервокального м —
Другое название столицы Сибири — Искер восходит к тому же корню ххр, что и слово Сибирь, и означает «старый, заслуженный», как и аскер, аскар, оскар, и название поселка Эсхар около Харькова (бывшей Шарухани, т. е. Царь-Хани). И японская сакура означает «царская», и чеченская Ичкерия. Да и английский эсквайр (англ. esquire, т. е. «царский слуга») от того же корня, а не якобы от позднелатинского scutarius «щитоносец». Это обозначение принадлежности к старой Ордынской гвардии, в отличие от янычар-юнкеров, т. е. «молодого войска» (ср. по-русски юная кара). Заслуженные полководцы и раньше селились возле столиц, и сейчас этот обычай сохранился в наших генеральских поселках.
Все это — наследие Великой Орды, как, по большому счету, и бывший СССР, и нынешние Россия, Китай, Индия, США, Бразилия, да и все прочие государства Евразии, Африки и Америки, исключая, разве что, Австралию. Сибирь же как мать цивилизации останется навечно, т. е. по-итальянски, по-испански и по-португальски sempre.
Почему же все-таки Ордынской «Организации Объединенных Наций» пришел конец? Глобальной причиной политических изменений, как и всегда, является экономика, а именно: появление в середине XV в. капитала и бурное развитие в XVI в. капиталистических отношений, которых не было в Орде, и которые послужили движущей силой ее распада. Традиционная концепция развития цивилизации — от первобытно-общинного строя через рабовладельчество и феодализм к капитализму принципиально неверна: и первобытно-общинные, и рабовладельческие, и феодальные отношения существовали с самого начала эпохи неолита — производительной деятельности человека разумного и существуют до сих пор. Их объединяет одно общее основное экономическое понятие — труд. И только с достижением такого уровня производительных сил, когда появился прибавочный продукт, возникло понятие капитал.
Допетровские романовы сначала занялись не развитием капиталистических отношений по английскому образцу, а укреплением своей династии путем насаждения бурбоновского абсолютизма, уничтожением свободного («черносошного») крестьянства путем раздачи земель своим дворянам-приспешникам и закрепощением крестьян. В 1649 г. Алексей Михайлович с уже послушным ему Собором приняли «Соборное Уложение», в котором как раз окончательно и отменялись старые ордынские принципы «соборности» (казачий круг = курултай = дума), «веротерпимости» и какая-либо свобода крестьянина-производителя.
Для укрепления своей власти романовы остро нуждались в деньгах на содержание наемного войска. Но когда, пользуясь своим монопольным правом назначать цены, они в 4 раза повысили цену на важнейший стратегический продукт — соль, то тут же последовала резкая антимонопольная реакция, которая вошла в историю под названием «соляной бунт». Бунт подавили, цены не снизили, но экономика неумолима: объем контрабанды соли с юга по Муравскому шляху немедленно возрос.
Сибирское же «Царство» в 1631 г. основывает крупнейшую в то время в мире Ирбитскую ежегодную ярмарку (г. Ирбит Свердловской обл. при впадении р. Ирбит в Туру), действовавшую до 1930 г., а по товарообороту занимавшую первое место в России вплоть до 1817 г., когда только открылась Нижегородская ярмарка. Через Ирбитскую ярмарку, в частности, поступал не только в Московию, но и во всю Европу весь китайский и индийский чай до начала XVIII в. Это в художественных фильмах внедрение нового напитка — кофе — объясняется прихотью Петра I следовать европейской моде. А дело-то в том, что в это время китайский чай в России оказался дороже бразильского кофе именно из-за монопольных цен Ирбитской ярмарки. И Петр I ничего не мог поделать с «непокорной» Сибирью военным путем.
И в смысле развития культуры Сибирь XVIII в. отнюдь не уступала Московии, а кое в чем и опережала ее. Например, история русского театра начинается не с любительской труппы Ф. Волкова в Ярославле в 1750 г., и не с открытия Императорского театра в Петербурге в 1756 г., а с постройки постоянно действующего театра в г. Тобольске, столице Сибири в 1705 г., т. е. на полвека раньше, чем в Европейской части России! Этот трехъярусный (!) деревянный театр, построенный старыми сибиряками, и о котором не знали в Петербурге при Петре I, прослужил без перерыва 290 лет почти до конца XX в., когда он был сожжен «новыми русскими». Когда же при Анне Иоанновне в 1732 г. была установлена «правильная почта» между Петербургом и Тобольском, то выяснилось, что в Тобольске театр (и по репертуару, и по архитектуре зала) не уступает Венскому, а в Петербурге и близко ничего подобного нет. Потому стали искать самородков в Москве, а нашли, в конце концов — в Ярославле, поскольку там знали о Тобольском театре от очевидцев из-за Волги. А Петр I, так приветствовавший европейские новшества, о Тобольском театре почему-то не знал… Примечательно, что даже в конце XVIII в. будущий Российский император Павел I на императорском балу в Вене лихо отплясывал самый модный в то время европейский танец — татарскую (!) кадриль …
Зато экономическая экспансия Московии на Восток в XVII–XVIII вв. проводилась медленно, но верно — путем скупки и занятия явочным путем земель под заводы и горные разработки. Крупным экономическим изъяном России Петра I было отсутствие собственного золота и серебра. Горное узаконение Петра I от 2 ноября 1700 г. предписывало «на Москве и в других городах сыскивать золотых и серебряных и медных руд». 10 декабря 1719 г. была опубликована «Горная привилегия» Берг-Коллегии: «соизволяется всем и каждому дается воля, какого б чина и достоинства он не был, во всех местах, как на собственных, так и на чужих землях — искать, копать, плавить, варить и чистить всякие металлы: сиречь — злато, серебро, медь…» (курсив мой. Прим. Авт.)
Петр I был человеком ума практического — и «золотая лихорадка» началась, да так, что уже в 1721 г. одна из больших золотых медалей в честь Ништадского мира была отчеканена «из злата домашнего» — это было первое старательское золото Нерчинского рудника. При общем закабалении народа, «золотая лихорадка» давала надежду не только на свободу, но и на зажиточность. Люди из крепостной Московии бросились в Сибирское Царство — за 50 лет до начала освоения «Дикого Запада» в Америке. В Сибирь в то время не ссылали, а засылали. А вот когда рудные места были захвачены, заводчикам было дано разрешение закрепощать любого «вольного старателя», т. е. не имеющего «московской прописки».
Таким явочным порядком строились заводы и рудники, охраняемые частной стражей строгановых, демидовых, ремезовых и пр. Так постепенно Сибирское «Царство» попадало в полную экономическую зависимость от европейской России. При этом иногда подкупом, а иногда и прямой ликвидацией местной знати (югорских и тюркских князей и казацких атаманов) или заменой их на пророссийских «воевод» теперь уже не Москва, а Петербург ставили под свой контроль земли на Восток от Волги, и, прежде всего, земли до Каменного (иначе Земного) Пояса, т. е. Урала.
Перенеся столицу из Москвы на Запад Петр прорубил не абсолютно географически ненужное «окно в Европу», а окно из Западной Европы на Восток — и не в Москву, а в богатейшую Сибирь, тем самым и экономически, и политически привлекая сибирскую знать, традиционно враждебно настроенную к московским боярам. Его политика «кнута и пряника» в сочетании с привлечением воинствующей церкви для насильственного крещения «инородцев» понемногу продвигала его форпосты в Башкирию и на территорию Казахского ханства (оно же «древний» Тюркский каганат.)