Обречен на смерть

Кент Тони

Обе заметили Майкла одновременно.

– Мне нужно спрашивать? – сказал он в ответ на их приветственные улыбки, кивая на пустую бутылку.

– Если настаиваешь, Майки, – ответила Энн. Ее голос был полон нежности. Она всегда разговаривала с ним таким тоном.

Майкл улыбнулся ей в ответ, прежде чем зайти обратно на кухню за следующей бутылкой. И минуты не прошло, как он вышел оттуда, спустился по лесенке и заново наполнил бокал Энн. Потом слегка подлил Саре, опустил бутылку в ведерко и сел между ними.

– Завтра опять собираешься бросить?

Майкл

имел в виду сигарету в руке Сары. Произнося эти слова, он улыбнулся, давая понять, что спрашивает не всерьез.

– Оставь девчонку в покое, Майки. – Энн не заметила игривости в его тоне. Ему не нужно было объяснять почему. Она явно оприходовала большую часть первой бутылки. – Она много работает. Нужно же ей отдохнуть.

– Она так расслабляется, только когда с тобой, – ответил Майкл. – Ты оказываешь плохое влияние, Энн Флаэрти.

На этот раз тон Майкла не оставлял сомнений. Он просто дразнил невесту и свою давнюю подругу. Возможность проявить легкомыслие принесла ему облегчение.

– Так как прошел твой день, Майки?

– Выматывающе и напряженно, – ответил Майкл. Он заметил, что его североирландский акцент звучит более отчетливо, как это часто случалось с ним в обществе Энн. – Все немного не в себе после убийства Филиппа Лонгмана.

– Того судьи, о котором рассказала мне Сара?

– Да. Он был важным человеком в судебной системе. Очень важным. Весь Темпл перестал работать, когда дошли новости.

– Как Дерек? – спросила Сара. – Ты с ним разговаривал?

– Да. Держится. Он сейчас с сыном Лонгмана. Помогает ему все это пережить. Честно говоря, я думаю, он специально пытается чем-нибудь себя занять, чтобы совсем не расклеиться.

– Так Дерек его знал? – спросила Энн.

– О да, – ответил Майкл. – Лонгман был его наставником. Как Дерек – моим. Зная Дерека, сомневаюсь, что он мог потерять человека ближе.

– Боже. Бедняга.

Энн прикурила еще одну сигарету и сделала глоток вина. Майкл видел сочувствие в ее глазах. Если кто и мог понять, каково сейчас Дереку, то это Энн Флаэрти.

– Ты собираешься с ним увидеться? – спросила Сара.

– Завтра. Утром нужно встретится с младшим барристером по моему делу. Потом поеду к Дереку и проверю, как он.

– Передашь ему наши соболезнования? – участливо попросила Сара. – И скажи, что мы всегда готовы его поддержать, хорошо?

– Уже сказал, солнце. – Майкл потянулся через стол и сжал руку Сары, благодарный за ее искреннюю заботу о его друге. – Но сейчас мы ничего не можем для него сделать. Пока что это Дерек оказывает поддержку сыновьям Лонгмана. Но рано или поздно ему понадобится дружеское плечо, и мы будем рядом.

Какое-то время никто ничего не говорил. Все мысли были устремлены к Дереку Риду. Майкл сделал долгий глоток лагера. Энн – вина. Сара затушила сигарету и слегка пригубила из своего бокала.

Наконец она заговорила:

– Я не стала говорить Дереку, но судя по тому, что мне удалось узнать, Лонгмана убили каким-то очень нехорошим способом.

– Что тебе сообщили в полиции?

– Ничего. Но ты знаешь, как это работает. Если бы это было обычное убийство, то они сразу дали бы нам знать, неофициально, и неважно, кто жертва. Но пока что они ничего не сообщают. Вообще. В девяноста девяти случаях из ста это означает нехорошую смерть. Добавь команду, которая ведет расследование, и все становится очевидно.

– Что за команда? – спросил Майкл. – Кто во главе?

– Джоэль Леви. Группа номер один Скотленд-Ярда по расследованию особо важных преступлений.

– Значит, они отнеслись к делу серьезно.

– Ты знаешь эту группу?

– Я знаю Леви. Допрашивал ее, когда она выступала свидетелем на суде. – За годы работы Майклу приходилось вести довольно громкие дела. Поэтому он встречал большинство высших полицейских чинов Лондона. – Она хороша. Серьезный противник.

– Мне она показалась довольно разумной, – заметила Сара. – Не из тех копов, которые отказываются сотрудничать.

– Просто постарайся оставаться у нее на хорошем счету, – посоветовал Майкл. – Лучше не вызывать ее гнев.

Сара кивнула.

– Буду паинькой.

Произнося это, она сжала руку Майкла. Не было необходимости говорить что-то еще.

Между ними повисла уютная тишина. Майкл хлебнул пива и откинулся на стуле, наслаждаясь внезапно подувшим теплым ветерком. Сара сделала то же самое, и отпитый ею маленький глоток был тут же восполнен гораздо большим количеством вина из бутылки в руке Энн. Все, что осталось, она вылила себе в опустевший бокал, а потом поднялась и направилась к кухне.

– Время для еще одной, – бросила Энн через плечо, поднимаясь по лесенке.

– Сколько она выпила? – спросил Майкл, понизив голос.

– Это будет третья бутылка, – ответила Сара. – И ей досталась большая часть.

Майкл покачал головой.

«Уже на одну больше, чем следовало бы».

То, что Энн слишком много пьет, заботило его несколько месяцев. Может, и дольше. Но Майкл не мог заставить себя поговорить с ней об этом. Он пытался обосновать свое нежелание, убеждая себя, что все не так плохо. Что Энн вольна распоряжаться своей жизнью, как ей угодно. Но в глубине души он знал причину. Майкл не говорил Энн, что она слишком много пьет, поскольку думал, что это его вина.

Энн была невесткой Майкла, но не на бумаге. Они с его братом Лиамом начали встречаться, когда были еще подростками, и она, в отличие от Майкла, Лиама не бросала. Она все еще была с ним, когда Майкл вернулся два десятилетия спустя, спасаясь бегством от киллера, охотившегося за ним и Сарой.

Майкл принес опасность в жизнь Энн и Лиама. Опасность, которая привела Лиама к гибели, а Энн сделала пустой оболочкой по сравнению с тем, что было прежде.

Майкл что угодно отдал бы, чтобы повернуть время вспять. Чтобы не дать брату погибнуть. Это было невозможно. Но он мог позаботиться о сломленной «вдове» брата, что он и сделал.