Обречен на смерть

Кент Тони

Он немного подождал, чтобы восстановить дыхание. Уже просто встать с кресла становилось гораздо сложнее, осознал он. Начало конца.

«И все же я сделал Лонгмана».

Первые шаги должны были быть твердыми. Любая запинка могла привести к фатальным последствиям. Блант знал это, поэтому подождал еще несколько секунд, прежде чем двинуться с места. Сначала правая нога. Медленно, но все же не слишком – чтобы дать телу толчок. Шаг. Второй. Третий. С каждым шагом дверь становилась ближе. Четвертый. Пятый. Шестой. Еще ближе. Седьмой. Восьмой. Девятый. Дверь

уже была в пределах досягаемости. Блант протянул ладонь, проходя последние два шага. Схватился за ручку и оперся о дверь плечом. Чтобы та приняла на себя его вес, прежде чем он упадет.

Его дыхание участилось. Одиннадцать шагов истощили его энергию.

«Одиннадцать гребаных шагов».

Эта мысль его разозлила. Как до такого дошло? Как получилось, что он доживает свои дни одиноким калекой? И только мысль о судьбе Лонгмана удержала его от приступа отчаяния.

Потребовалась минута, чтобы Блант восстановил достаточно энергии и мог продолжить путь. Он надеялся, что у него получится преодолеть еще четыре шага до туалета по ту сторону закрытой двери.

Должно получиться. Мочевой пузырь ждать не будет.

Он крепко сжал ручку и с усилием потянул дверь.

Но то, что предстало перед ним за дверью, заставило его позабыть обо всем.

– Ясно, – произнес Блант почти про себя, встретившись взглядом с самыми светлыми глазами, какие ему доводилось видеть. Глазами из далекого прошлого. Их появление почти принесло облегчение.

По его лицу поползла улыбка, когда он издал свои последние слова:

– Ну это все объясняет.

Шестнадцать

Леви взглянула на наручные часы, закончив накрывать стол к завтраку.

«Все еще успеваю, но едва».

– Ричард, еда на столе! – позвала она, слегка повысив голос. Дом был небольшим. Всего две спальни и ванная на втором этаже. Не требовалось орать, чтобы быть услышанным.

Сразу вслед за этим с лестницы донеслись торопливые шаги, и мгновение спустя на кухню влетел ее десятилетний сын Ричард. Заняв место за маленьким столом, он с энтузиазмом приступил к трапезе.

Они ели в тишине. Леви привила Ричарду хорошие манеры, и это означало, что он не разговаривал с полным ртом. Еще она научила его тому, как важно есть, когда выдается возможность: никогда не знаешь, когда наступит следующий раз. Этот урок Леви усвоила в израильской армии. Таким образом, завтрак – как и любой другой прием пищи – был в первую очередь вещью практической.

– Ты вчера поздно вернулась, мам, – сказал Ричард, после того, как наконец доел. – Я проснулся, когда ты пришла.

– Знаю, Ричард. Прости.

Для Леви не было ничего необычного в том, чтобы задержаться на работе и вернуться домой уже после того, как сын лег спать. Но частота не уменьшала чувство вины.

– Вчера был очень длинный день.

– Что случилось?

– Тебе правда лучше не знать, Ричард.

Леви привыкла к расспросам сына. Он был умным мальчиком, хорошо образованным и рассудительным. Иногда она рассказывала ему о том, что происходит на работе, – только в общих чертах и сильно отредактировав, – но не сегодня.

– Это было нехорошее дело.

Ричард кивнул. Несмотря на юный возраст, он видел, когда мать не хочет отвечать, и понимал, что с ее работой лучше на нее не давить.

– Ты сегодня снова вернешься поздно, мам?

– Надеюсь, что нет. – Леви не собиралась давать обещание, которое не сможет сдержать. – То есть думаю, что нет. Но после вчерашнего нельзя знать наверняка. Не волнуйся, я позабочусь, чтобы Клэр присмотрела за тобой, если я застряну.

Клэр Гордон была соседской девочкой, привыкшей к тому, что Леви в последнюю минуту требовались ее услуги. За годы сидения с Ричардом ей отошла большая доля зарплаты Леви.

«А значит, придется идти на новые траты, – подумала она. – Ко всему прочему».

Леви забеременела в двадцать восемь, когда провела в полиции не более двух лет. Это получилось случайно, она не знала отца ребенка. Леви нельзя было обвинить в беспорядочных половых связях, наоборот, она могла пересчитать своих сексуальных партнеров по пальцам одной руки. Всего один раз в жизни она переспала с мужчиной, которого не могла назвать бойфрендом. В результате появился Ричард.

Следующие одиннадцать лет она превращала случайность в благословение. И это действительно было благословением во всем, кроме одного – денег.

Преисполненная желания дать Ричарду наилучшую жизнь, какую только возможно, Леви много работала, добиваясь повышения. Получив его, она использовала возросшую зарплату, чтобы найти дом в хорошем районе, рядом с лучшими школами. Но на зарплату главного инспектора немногое можно было позволить себе в таких районах, как Хайгейт, поэтому Леви пришлось остановить свой выбор на маленьком доме. В нем едва хватало места им двоим, но зато местоположение было наилучшим для будущего ее сына.

– Мам, ты отвезешь меня сегодня в школу? – нарушил повисшую тишину вопрос Ричарда.

Леви посмотрела на часы. Восемь утра.

– Да, конечно. – С этими словами она протянула руку и потрепала сына по голове. Только что ее мысли снова вернулись к Филиппу Лонгману. Один взгляд на лицо Ричарда прогнал их. – Но нам придется выехать пораньше, хорошо?

– Хорошо.

Ричард широко улыбнулся. Леви знала, как радуется он возможности провести с ней время, и была счастлива оттого, что они сохранили эту близость. Она только желала, чтобы ей не так часто приходилось его разочаровывать.

– Пойду соберу рюкзак.

Он произнес эти слова, уже выскакивая из-за стола, почти с физически ощутимым энтузиазмом. Леви посмотрела ему вслед. Как только он выбежал из комнаты, она допила кофе и стала собирать ему обед, зная, что он не долго заставит ждать своего возвращения.

Она почти закончила, когда ее отвлекла мелодия звонка, приглушенно доносящаяся из кармана куртки.

Достав мобильник, Леви посмотрела, кто звонит, – Стивен Хейл. В восемь утра он явно звонил не по личному вопросу.