Обреченная невеста
Шрифт:
– Если ты ничего не знала, то я проклинаю память твоей матери, твоей матери – квартеронки, моя дорогая. Ты слышишь? Гордая красавица маркиза де Чартелет, а позднее леди Родни, была квартеронкой. Через нее тебе передалась эта гнусность, а я оказался таким глупцом, что дал тебе свое имя.
Флер все никак не могла понять всей важности того, что говорил ей Чевиот. Она все еще думала, что он не в своем уме. Он начал кружиться по комнате, словно хищный зверь в поисках своей жертвы.
Неожиданным движением он сорвал искусно выполненные кружева с ее кровати, а затем с туалетного столика: шелка и банты, все те женские украшения, которые делали комнату таким очаровательным гнездышком. Он тяжело топтал блестящую белоснежную драпировку, разрывая ее тяжелыми сапогами.
– Завтра они будут сожжены.
Он сбросил со стола щеточки из слоновой кости и другие мелкие изящные вещички. Открыв футляры с драгоценностями, он вытащил из них мерцающие, покрытые каменьями изделия и бросил их себе в карман.
– Это фамильные вещи моей семьи, и ты никогда больше не будешь их носить.
Затем снял картину Рафаэля со стены и с минуту насмешливо изучал ее.
– А это нужно сохранить, ценная вещь. Но здесь она не будет висеть. Между тобой и мадонной нет и не может быть ничего общего, тем более если ты когда-нибудь родишь другого ребенка. Ведь это опять будет выходец из Африки, наглядное подтверждение истории жизни твоей матери. «Берегись Черного Чевиота». Великий Боже, как убежденно, как неистово говорила она. Мы являемся Черными Баронами, но чернота твоего сына досталась ему от ада и обожгла мою душу.
Несчастная девушка лежала там, куда он швырнул ее, глаза ее ярко блестели сквозь спутанные пряди волос. Лицо и тело покрылись потом, она конвульсивно вздрагивала и продолжала бормотать:
– Я не понимаю. Я ничего не понимаю.
Когда Чевиот завершил разгром, комната Флер представляла собой картину ужасного беспорядка и не имела ни малейшего сходства с той прекрасной спальней, куда она впервые вошла невестой. Даже ее одежда была выброшена из деревянного настенного шкафа и свалена в кучу.
– С этого дня, – добавил он, – тебе больше не понадобятся модные одежды. Тебе нужно будет очень немногое, ибо ты никогда больше не покинешь эту комнату.
На минуту эта ужасная угроза ошеломила Флер. Нельзя сказать, чтобы ее особенно обеспокоило уничтожение у нее на глазах драгоценностей, она никогда не дорожила ими. Но вдруг ужасные слова, сказанные им о мертвом ребенке, дошли до сознания Флер. Она села на кровать и с неожиданной яростью набросилась на него:
– Ты сказал, что мой ребенок был черным. Ты назвал мою мать квартеронкой. Да ты просто маньяк.
Дензил подошел к кровати и швырнул на нее несколько мелко исписанных листочков бумаги.
– Читай это. Читай каждое слово, – сказал он.
– Дензил, я больна, – начала Флер.
– Читай, я сказал. И после этого повтори, что я сумасшедший!
Флер, чувствуя, что ее доводы неубедительны, взяла бумаги. Пальцы ее так дрожали, что бумаги чуть не падали из рук. Она с трудом пододвинулась ближе к лампе. Чевиот стоял неподвижно, наблюдая за ней жестоким взглядом.
Флер начала читать…
Глава десятая
Документ, который с жадностью прочитала Флер в ту полночь, поставил последнее клеймо на ее несчастную молодую жизнь. В письме, написанном барону фирмой Лондонских адвокатов, подтверждалось ее темнокожее происхождение. Его светлость лорд посетил эту фирму на другой день после коронации Виктории, когда офисы вновь открылись, и потребовал, чтобы адвокаты проследили историю рода Родни, проживавшего в Эссексе возле Эррингского леса.
Долли де Вир, кузина сэра Гарри, поклялась, что ничего не знает о прошлом Элен, и никакие угрозы и подкупы не смогли заставить ее отказаться от этой клятвы. Но Дензил Чевиот собрал необходимые ему сведения. Стало известно, что сэр Гарри Родни женился на вдове французского аристократа маркиза Люсьена де Чартелета. Только им известными методами они, сыщики адвокатской фирмы, достали старые газеты и дневники. В одном из старых модных журналов писалось о маркизе, легендарном представителе своего рода, чей ум и красота однажды покорили Лондон.
Особое внимание уделялось тому факту, что две из широко известных леди, посетивших первый прием, который давала семья Чартелет, были Генриетта Хемтон и Кларисса Растингторп. Оказалось, что дочь леди Хемтон, в первом замужестве Памфрет, вышла замуж за молодого джентльмена, который тоже был связан с фирмой, занимающейся делами Чевиота.
Мистер Гроувз, старший компаньон фирмы, сделал важный шаг, открыв тем самым тайну прошлых лет. Он посетил миссис Памфрет, которая к тому времени стала миссис Кудбертсан и постоянно проживала в Кью. Она была старшей из двух дочерей и помнила, что ее отец, лорд Памфрет, привез домой из Бристоля рабыню-квартеронку по имени Фауна. В течение нескольких лет та была служанкой леди Генриетты Памфрет.
Кроме того, миссис Кудбертсан вспомнила многое другое из жизни матери: танцевальные вечера, комнаты для приема гостей, ссоры между родителями. Особенно запомнился ей случай, о котором рассказала ей служанка. Рассказ был повторен ливрейным лакеем, свидетелем случившегося. Однажды на одном из балов сэр Гарри Родни разрезал огромнейший торт, из которого появилась девушка невысокого роста и необыкновенной красоты. У нее были длинные волосы золотистого цвета, а звали ее Фауна. Она была рабыней-квартеронкой и стала предметом разговоров всего общества. Хотя с материнской стороны она унаследовала негритянское происхождение, кожа ее была белой, как только что выпавший снег. Миссис Кудбертсан помнила все, хотя с тех пор прошло уже более тридцати лет, и словно вновь видела перед собой эту маленькую девочку-рабыню и слышала, как люди говорят о ее замечательных черных глазах и превозносят необыкновенный цвет ее волос.
Когда Флер дошла до этой части документа, она помедлила с минуту, размышляя, какое это может иметь отношение к Элен Родни. Действительно, ее мать славилась необыкновенным сочетанием золотистых волос и черных глаз, но какая может быть связь между рабыней-квартеронкой и леди Родни?
Флер продолжала читать. И по мере того как она читала, кровь медленно остывала у нее в жилах.
Мистер Гроувз многое узнал от миссис Памфрет и затем рассказал его светлости, как Фауна, рабыня, убежала из дома Памфретов в Лондоне. Больше ее никто не видел до того самого вечера, когда маркиз де Чартелет давал большой прием, представляя обществу свою молодую жену.
Миссис Памфрет поведала и дальнейшую историю о том, как ее мать после приема у мадам де Чартелет, была доставлена домой в тяжелейшем состоянии. С ней случился удар, но перед смертью она поклялась перед всеми домочадцами, что мадам де Чартелет и Фауна – одно и то же лицо.
От миссис Кудбертсан мистер Гроувз, настроенный слегка скептически, отправился к Мачионессу. Растингторпу, который проживал в том же графстве, что и его светлость.
От толстенькой, маленькой и к тому же отмеченной оспой Клариссы он услышал ту же историю. Она прошептала, что совершенно уверена: мадам де Чартелет – бывшая рабыня. Она слышала, что Фауне встретились добрые господа, вызволившие ее из неволи, а позже ей улыбнулось счастье и она вышла замуж за Чартелета.