Обреченные на победу
Шрифт:
Я махнул в ответ. Через несколько минут он и ещё один, незнакомый мне мужчина подошли к нам, таща нагруженные подносы.
– Это Алан Розенталь, мой сосед по комнате, – представил Гарри своего спутника.
– Прежде известный как спящая красавица, – добавил я.
– Ваши слова справедливы примерно наполовину, – отозвался Алан. – Я и впрямь умопомрачительно красив.
Я представил Гарри и Алана Сьюзен и Томасу.
– Цок-цок-цок… – процокал Томас, внимательно разглядывая их подносы. – Ещё двое, кому не терпится дождаться резкого обострения атеросклероза.
– Гарри, лучше сразу скиньте Тому на тарелку пару кусков бекона, –
– Я протестую против вашего намёка на то, что меня можно подкупить при помощи еды, – с достоинством заявил Томас.
– Это не намёк, – возразила Сьюзен. – Он сказал об этом совершенно прямо и откровенно.
– Вы выиграли в лотерею никудышного соседа по комнате, – обратился ко мне Гарри, перекладывая два куска бекона Томасу, который принял их с совершенно серьёзным лицом, – зато у меня всё оказалось в порядке. Алан – физик-теоретик. Настолько умный, что дальше некуда.
– И умопомрачительно красивый, – съязвила Сьюзен.
– Спасибо, что запомнили эту немаловажную подробность, – поклонился Алан.
– Похоже, что за этим столом собрались достаточно разумные совершеннолетние люди, – заметил Гарри. – Так что, по вашему мнению, для нас предусмотрели на сегодня?
– У меня в восемь ноль-ноль медицинский осмотр, – ответил я. – Думаю, что и у остальных то же самое.
– Верно, – согласился Гарри. – Но я спрашиваю, что, по-вашему, всё это может означать. Вы считаете, что сегодня стартует терапия омоложения? Или сегодня мы, если можно так выразиться, начнём переставать быть старыми?
– Мы не знаем, что перестанем быть старыми, – ответил Томас. – Мы все предполагаем это, так как считаем, что солдаты должны быть молодыми. Но задумайтесь вот о чём. Никто из нас никогда не видел ни одного колониального солдата. Мы лишь гадаем, и все наши догадки могут быть совершенно ошибочными.
– А какой толк может быть от солдат-стариков? – осведомился Алан. – Если они намерены выставить меня на поле боя, то даже представить себе не могу, какая от меня может быть польза. У меня больная спина. Пока мы вчера шли от платформы до посадочных ворот, я чуть не сдох от боли. Поэтому я не в состоянии вообразить, как буду маршировать двадцать миль с рюкзаком и оружием.
– Нас, несомненно, ждёт какой-нибудь ремонт, – сказал Томас. – Но это вовсе не значит снова стать «молодым». В конце концов, я врач и кое-что в этом понимаю. Можно заставить человеческое тело работать лучше и показывать высокую функциональность даже в преклонные годы, но каждый возраст имеет некоторые базовые ограничения. Семидесятипятилетнее тело несравненно менее быстрое, менее гибкое и обладает худшей восстановительной способностью. Действительно, оно всё ещё способно на некоторые поистине удивительные вещи. Не подумайте, что я хвастаюсь, но мне хочется, чтобы вы знали: там, на Земле, я регулярно участвовал в забегах на десять километров. Последний раз я бегал менее месяца тому назад. И показал время лучше, чем в пятьдесят пять лет.
– А что вы из себя представляли в пятьдесят пять? – спросил я.
– Вопрос в самую точку, – ответил Томас. – Если честно, то в пятьдесят пять я был жирным лентяем. Чтобы заставить меня серьёзно относиться к собственному здоровью, потребовалось пересадить сердце. Но я говорю лишь о том, что хорошо функционирующий семидесятипятилетний организм на самом деле может сделать очень многое, не будучи по-настоящему «молодым», а всего лишь находясь в отличной форме. Не исключено, что для этой армии не требуется ничего большего. Мы же не знаем: может быть, все остальные разумные расы во вселенной – никчёмные слабаки. Если исходить из такого предположения, то, как это ни дико звучит, оказывается, что иметь солдат-стариков более выгодно, поскольку молодые люди полезнее в обществе. Перед ними ещё целые жизни, в то время как мы – уже отработанный материал.
– Если это предположение верно, то, возможно, мы так и останемся стариками, но будем при этом здоровыми – по-настоящему здоровыми, – в задумчивости произнёс Гарри.
– Об этом я и говорю, – отозвался Томас.
– Ну так перестаньте говорить об этом, вы меня расстраиваете, – потребовал Гарри.
– Я заткнусь, если вы отдадите мне ваш сок, – нахально заявил Томас.
– Даже если из нас сделают высокофункциональных семидесятипятилетних стариков, как вы говорите, – вмешалась Сьюзен, – мы всё равно будем продолжать стареть. Через пять лет мы превратимся в высокофункциональных восьмидесятилетних стариков. А это и будет верхним пределом нашей полноценности в качестве солдат.
Томас пожал плечами.
– В наших контрактах говорится о двух годах. Возможно, им будет достаточно поддерживать нас в рабочем состоянии лишь на протяжении этого срока. Разница между семьюдесятью пятью и семьюдесятью семью годами не столь велика, как между семьюдесятью пятью и восьмьюдесятью. Или даже между семьюдесятью семью и восьмьюдесятью. Каждый год к ним приходят сотни тысяч таких, как мы. Через два года они смогут преспокойно заменить нас свежими новобранцами.
– Нас могут продержать на службе до десяти лет, – сказал я. – Это напечатано чёрным по белому. Из этого явственно следует, что они располагают технологией, которая позволит нам сохранить работоспособность на протяжении этого периода времени.
– К тому же у них хранятся образцы нашей ДНК, – добавил Гарри. – Возможно, они будут клонировать для нас запчасти или делать ещё что-то в этом роде.
– Вы правы, – признал Томас. – Но пересадка отдельных органов, костей, мускулов и нервов из клонированных тел в наши – чрезвычайно кропотливая работа. А ведь им ещё придётся возиться с нашими мозгами, которые пересадить нельзя.
Томас наконец поднял голову от тарелки и сообразил, что вогнал всех своих сотрапезников в тоску.
– Я не утверждаю, что нас не сделают снова молодыми, – сказал он. – Просто всё, что мы успели увидеть на этом корабле, убеждает меня, что Союз колоний обладает намного более совершенной технологией, нежели та, какая когда-либо имелась у нас дома. Но как доктор медицины я не в силах понять, каким образом им удастся обратить вспять процесс старения, да ещё настолько радикально, как мы этого от них ожидаем.
– Энтропия – сука! – заявил Алан. – У нас есть теории насчёт того, как обратить её вспять.
– Я вижу одно доказательство, и, на мой взгляд, довольно веское, того, что они каким-то образом улучшат наше состояние, – сказал я.
– Ну-ка, быстро, выкладывайте, – потребовал Гарри. – Теория Тома насчёт того, что мы вольёмся в самую старую армию галактики, портит мне аппетит.
– В аппетите как раз все дело, – ответил я. – Если бы они не знали, как поддерживать наши тела в хорошей форме, то не кормили бы нас блюдами с таким количеством жиров, какое может за месяц вогнать в гроб чуть ли не любого из нас.