Шрифт:
ГЛАВА 1
— Спасибо, детектив. Теперь наша очередь.
Специальный агент ФБР Брэд Рейнз остановился у раскрытой двери небольшого сарая и беглым взглядом окинул помещение. Сумеречный свет косыми полосами проникал сквозь щели в продавленной крыше и падал на деревянный пол, покрытый густым слоем пыли и испещренный многочисленными следами от обуви.
Заброшенное место. Все понятно.
— При всем уважении, агент Рейнз, мои люди в состоянии самостоятельно осмотреть место преступления, — возмущенно забормотал детектив Ламберт.
— Могут,
Рейнз медленно повернул голову, оглядывая помещение внимательнее. Единственная прямоугольная комната, примерно пять на двенадцать метров, железная крыша. Стены изнутри обшиты посеревшими от возраста и погоды досками. Так, десять, двадцать, тридцать — всего тридцать две на узкой стороне прямоугольника. Выходит, действительно пять метров. На полу чуть справа валяются две лопаты и вилы. Окно — одно, с грязным матовым стеклом, сплошь покрытым паутиной. В углу ведро, тоже все в пыли, с проржавевшей, залепленной грязью ручкой. Везде разбросаны старые ржавые жестяные банки из-под бобов и консервированных хот-догов с отклеившимися этикетками. Тот, кто ими пользовался, был здесь очень давно. К ближней стене прислонено лезвие от плуга. Слева, у дальней стены, — рабочий стол, пожалуй, еще более старый, чем все остальное.
Все как обычно. Кроме одного… пришпиленного к стене тела женщины. Руки раскинуты, кисти рук безвольно опущены. Как и у трех других.
— …Доложите шефу Лоренцо, — прервал ход мыслей агента ФБР Брэда Рейнза голос детектива.
Брэд посмотрел через левое плечо, где труп женщины осматривала Ники Холден, ведущий судебный психолог. Она поймала его взгляд, в котором читалась просьба: «Отделайся от этого полицейского», — и повернулась к детективу Ламберту. Тем временем Брэд снова принялся разглядывать сарай.
— Прошу прощения, детектив, — начала Ники самым рассудительным тоном, на какой только была способна. — Уверена, вы правильно поймете. Дайте моим ребятам всего несколько часов. И если это не тот тип, что нам нужен, вы будете первым, кто узнает об этом. Полицейское управление оказало нам бесценную помощь.
Скрывая понимающую усмешку, Брэд посмотрел вверх. Одна балка треснула, за потемневшим слоем виднелась светло-коричневая древесина. Надлом свежий.
— Мне это не нравится, — буркнул детектив Ламберт. — Для протокола.
— Благодарю вас, детектив. — Брэд оторвался от изучения места преступления и улыбнулся Ламберту. — В протокол занесено. В нашей работе вообще многое не нравится. Буду весьма признателен, если вы огородите участок. Наши судмедэксперты вот-вот прибудут.
Ламберт на мгновение задержал на нем взгляд, затем повернулся к стоящему позади него мужчине.
— Ладно, Ларри, дай медикам отбой, теперь это дело ФБР. И скажи Биллу, пусть огородит участок.
Ларри вполголоса выругался и щелчком отправил в сторону соломинку, которую выдернул из старого стога сена.
Белый фургон без номерных знаков пересек лежащую на земле ленту и, скрипя колесами по гравию, медленно отъехал. Чтобы добраться от Стаут-стрит, в самом центре города, где располагалось управление ФБР, до места преступления, находящегося к югу от Вест-Диллон-роуд, медикам понадобился час. Похоже, когда-то на этом пустынном участке земли, километрах в двадцати к северо-западу от Денвера, по автомагистрали Денвер — Боулдер, была ферма.
Брэд повернулся к Ники.
— Скажи им, пусть начинают снаружи. А нам еще здесь надо немного осмотреться. И пусть Ким подойдет, как только появится.
«Ким Петерсон — лучший судебный патологоанатом, она еще до вскрытия тела почти точно определит, что перенесла жертва», — размышлял Брэд.
Не говоря ни слова, Ники направилась к фургону.
Брэд вновь принялся разглядывать сарайчик. Лачуга. Амбар на ферме. Убежище убийцы. Эти стены видели, как убийца методично отнимал у женщины жизнь. Рабочий стол слышал его излияния о страстях и страхах, которые терзают его в этом мире, перевернутом с ног на голову его же собственными тайными побуждениями. Стол был свидетелем ее мольбы о пощаде. Ее предсмертных стонов.
Стараясь ступать по отчетливым следам на полу, Брэд вошел в комнату и направился к стене, на которой была распята женщина. Он стоял не шевелясь, вслушиваясь в голоса собравшихся снаружи представителей правоохранительных органов. Шелест шин, доносящийся с шоссе, его собственное дыхание — все перестало быть слышным, поскольку он жестко сосредоточился, чтобы точнее увидеть в своем воображении предполагаемую картину преступления.
Обнаженное тело женщины выглядело очень бледным при свете единственного достигающего его луча света. Словно она каким-то чудом сидела на стене, широко раскинув руки. Два круглых дюбеля, на которых держалось тело, выступали из стены под мышками женщины. Пятки были сведены, а ноги находились под углом одна к другой, образуя перевернутую букву V.
Лицо ее, как у невесты, было тщательно прикрыто белой прозрачной фатой.
Резко выдающееся вперед тело пробудило у него целую вереницу ассоциаций из истории искусств: Венера Милосская; тысячи изображений распятия Христа, статуя крылатой Ники из Лувра, бронзовая грудь которой выдается вперед, словно находится на носу старинного судна, бороздящего море.
Но это не музей. Это место преступления, и смесь жестокости и откровенной демонстративности вызвала у Брэда приступ тошноты. Ему понадобилось время, чтобы настроиться на волну внутренних ощущений и постараться мыслить, как преступник, чтобы разгадать смысл злодеяний.
Брайан Джекобс, семнадцати лет, привел сюда после школьных занятий подружку и обнаружил четвертую жертву Коллекционера Невест.
Если не считать шелковых трусов и фаты, женщина совершенно обнажена. Блондинка. Белая. Все на своем месте. Обе руки в одинаковом положении, большой и указательный пальцы касаются друг друга. Плечи, бедра тоже со всем тщанием приведены в естественное положение. Все, кроме головы.
Голова немного наклонена влево, так чтобы длинные светлые волосы, ниспадая через левое плечо, уходили под мышку. Сквозь фату видно, что глаза у нее закрыты. Никаких следов насилия, никаких признаков того, что она испытывала боль или страдала, никаких пятен крови. Только благословенный покой и естественная красота.