Обреченные пылать
Шрифт:
– У тебя есть Байрон, забыла?
– У меня с Байроном несерьёзно. Так, шутки…
Я исподлобья посмотрела на Нат из своего кресла, чтобы незаметно оценить выражение её лица в момент, когда она говорит о том, что у неё с Байроном “не серьёзно”.
Байрон О’Кконелл занимал должность директора старшей школы уже два года и год как был непосредственным начальником Нат. Они были самыми молодыми из преподавательского состава – ему тридцать один, ей двадцать шесть – так что не удивительно, что не прошло и двух месяцев их сотрудничества, как они запали друг на друга, а после вечеринки в честь Дня святого Валентина, устроенной в школьном спортзале, переспали в его кабинете прямо на его столе. Это произошло в неурочное время, но что-то мне подсказывает, что Байрон рисковый парень, раз с такой завидной регулярностью рискует своей должностью лишь ради того,
Вот почему глядя на всё это я не хотела даже предполагать, что между мной и Кристофером могут возникнуть хоть какие-нибудь интимные отношения. Служебные романы – самые безрассудные из всех возможных, а я сейчас не могла себе позволить ничего из того, что могло бы даже косвенно подразумевать собой безрассудство.
– Премьер-министр Великобритании в 1940-1945 и 1951-1955 годах, – продолжила бубнить себе под нос я. – Черчиль. Но тогда не подходит бурбон… Нет, бурбон не из тех напитков, которые могут мне не подходить. Уж лучше пусть Черчиль не подходит, – тяжело выдохнула я, после чего отбросила газету с карандашом на стол и, скрестив руки на груди, сосредоточенным взглядом уставилась в телевизор. Возможно Нат права и мне необходимо наладить если не личную жизнь, тогда хотя бы сексуальную. Но я определенно не хотела заводить отношения, более того, я ещё никогда в жизни не спала с мужчиной не состоя с ним в отношениях. От этой мысли я вдруг впервые в жизни почувствовала себя старой. Мне всего лишь или уже целых двадцать три года – может быть я уже слишком стара для секса без обязательств, раз мысль о подобном меня отталкивает? И всё же, я отчего-то зацепилась за неё, словно за сдувающийся спасательный круг, пока, спустя полчаса, не отвлеклась на приготовление чая. В итоге эта дикая идея утонула в моём подсознании так же внезапно, как тридцатью минутами ранее и всплыла в нём на поверхность.
Глава 9.
“Мустанг” оказался не просто конным клубом, а конным клубом для тех, кто зарабатывает в месяц не меньше двадцати тысяч долларов. Во всяком случае в моем представлении именно такая зарплата должна была быть у тех, кто приходит в этот клуб, чтобы удовольствия ради покружить по загону на чистокровном английском скаковом жеребце, от стоимости которого волосы на затылке могут за секунду встать дыбом. Ирма же, по-видимому за всю свою жизнь успевшая привыкнуть получать от отца только всё самое лучшее, смотрела на черного, словно восточная ночь, десятилетнего жеребца по кличке Дакар так, словно он всего лишь ручное пони. У меня же при виде него кровь в жилах стыла.
– Нравится? – ухмыльнулась Ирма, заметив мой немой восторг и секундное оцепенение. – Фризская лошадь – порода лошадей, выведенная в Фрисландии, провинции на севере Нидерландов, – констатировала она. – Отличается от остальных своими фризами – это длинные ворсинки от пута до венечка.
– Только не говори, что ты будешь на нем кататься, – протянув руку к носу жеребца, словно завороженная произнесла я.
– Я?! Нет! Оседлать этого гиганта может только другой гигант.
– Твой отец настолько большой? – не выходя из транса, поглаживала красавца по его роскошной морде я.
– Большой?! Не-е-ет, – задорно усмехнулась Ирма. – Он не просто большой – он очень высокий и крупный мужчина. Дакар как раз ему по размеру. Я бы даже сказала, что они слеплены из одного теста. Хочешь узнать, за сколько он купил этого жеребца?
– Вот чего знать не хочу, того не хочу, – повела бровью я.
– Ладно, пусть эта тайна умрёт вместе со мной, – поджала губы Ирма, после чего поспешно пробубнила себе под нос. – Как и то, сколько мы отдаем за содержание наших лошадей.
Ирме принадлежала чистокровная арабская трехлетка рыжего окраса. Мистер Риордан подарил кобылу Ирме месяц назад и за это время девчонке удалось неплохо поладить с Дарианой – так она назвала эту заморскую красавицу. Ирма стала первой наездницей
– Вот, – протянула мне подозрительную сумку Ирма, но я не спешила её взять в свои руки, опасаясь спрятанной в ней бомбы, потому она решила пояснить. – Переоденься в форму для езды верхом как я. Нам необходимы убедительные фотографии, которые мы должны успеть выложить в сеть прежде, чем Хизер запостит свои.
Спустя десять минут я вышла во двор из домика для переодевания в черных бриджах, рединготе* и сапогах под цвет бридж, решив не надевать белоснежные перчатки и шлем обитый бархатом, пока этого не потребует кадр (*Сюртук прилегающего силуэта).
– Воу! Ты и вправду красотка, – довольно ухмыльнулась Ирма, упершись руками в бока. – Просто выгравированная из хрусталя и мрамора модель. Если честно, я никогда не жаловалась на свою внешность, но ни на секунду бы не засомневалась, если бы мне предложили обменять свою на твою.
О том, что я была действительно красивой, я знала не понаслышке – я трезво оценивала своё отражение в зеркале, да и слышала об этом минимум по три раза в месяц. Не то, чтобы это меня напрягало, но ещё в подростковом возрасте я поняла, что с этой ношей мне будет не просто жить. Думаете, природная красота – это роскошь? Бред. Обретите эту роскошь и ею захочет воспользоваться каждый встречный, а кто не захочет воспользоваться, возжелает её заполучить или разрушить. Представьте, что у вас едва ли не ежедневно хотят отобрать вас же. Располовинить вас, чтобы присвоить осязаемую часть себе, а невидимую выбросить на свалку. А теперь представьте, что вы вынуждены жить с этой “роскошью” всю свою жизнь. Ну, или хотя бы до глубокой старости, пока осязаемая часть вас не превратится в никому ненужную труху. Зато с вашей душой всё будет в порядке – она как никому не была нужна, так и останется никому ненужной. Роскошно, правда? Роскошь – это лишь внешнее великолепие. Копните глубже и ничего под этим словом не найдёте.
– Слушай, а я ведь тебя вне твоих брюк и рубашки не видела, – продолжала свою тираду Ирма. – Я имею ввиду не то, чтобы без одежды – меня интересуют исключительно парни. Просто, может быть, ты начнёшь носить что-нибудь более раскрепощённое, нежели свою дурацкую униформу родом из офиса?
– Ты хотела совместное фото со мной? Валяй, – тяжело выдохнула я. – Доставай свой айфон.
– Айфон – это прошлый век, – постаронившись, ухмыльнулась Ирма. – Я заказала профессионального фотографа. Мне нужны только лучшие кадры. Ну и несколько селфи, конечно же… Что?! Не смотри на меня так… Больше трех твоих фотографий я не выложу в сеть. Постить больше пяти однотипных фото вообще дурной тон.
Мы посторонились, чтобы пропустить лошадей, как вдруг я поняла, что из стойла вывели не только кобылу Ирмы, но и Дакара, черная грива которого при дневном свете, казалось, стала ещё более смоляной.
– Ты ведь прежде сидела в седле? – прищурившись, посмотрела на меня девчонка.
– Что?.. Нет…
– Нет?! Ты британка и ты никогда не сидела на лошади?!
Я была британкой только наполовину, но не хотела затрагивать тему своей родословной в разговоре с взбудораженным подростком. Да, я действительно никогда не сидела на лошади, если не учитывать того пони, который сбросил меня в холодную лужу из талого снега, когда мне было лет пять от роду.
– Когда мне было тринадцать лет, я хотела записаться в конный клуб, но как-то не сложилось, – поджав губы, призналась я, вспомнив неприятные воспоминания о том, как много у меня не сложилось начиная с мрачной середины моего тринадцатилетия и до сих пор.
– Да ла-а-адно! – проревела мне в ухо Ирма.
– Вы никогда не катались верхом? Не верю! – буквально вцепился в меня взглядом проходивший в этот момент мимо симпатичный парень лет двадцати семи. Судя по его внешности, в его жилах текла испанская кровь: черноволосый, смуглый, черноглазый. Он был выше меня на полголовы, обладал неплохим телосложением и неплохим набором прокачанных мышц – насколько я могла судить по скрывающей большую часть его тела чёрной футболке – и носил красиво уложенную стрижку “принстон”. Больше всего в его лице привлекали глубокие ямочки на щеках, прячущиеся под недельной щетиной. Пожалуй, я могла бы назвать его красивым. Во всяком случае, именно от такого типа мужчин большинство женщин укладываются штабелями.