Обреченные
Шрифт:
– Значит, если кого-нибудь убить, тебя посадят в камеру и не позволят веселиться? Правда? Это и есть наказание?
– Это не единственное наказание, – вставил Родни, бросив на меня сочувственный взгляд. – Свидания с заключенными запрещены.
Я не сразу осознала смысл его слов.
– Я не смогу видеть его? И он не сможет видеть меня… Он будет испытывать боль от разлуки целую неделю!
– И ты тоже, – пробормотал Калеб. – Я попытаюсь заключить с ними какую-нибудь сделку. Сомневаюсь, что они позволят Провидице остаться одной и мучиться
– Это нелепо.
– Но так и будет, и я хотел убедиться, что о тебе позаботятся.
– А как же ты? – прошептала я, опуская голову.
Калеб приподнял мое лицо за подбородок.
– Со мной все будет в порядке. Я знал, во что ввязываюсь, приехав сюда.
– Я буду бороться с ними, – заявила я и расправила плечи. – Я сделаю что-нибудь, я…
– Не надо, детка. Просто… делай то, что тебе скажут. Родни будет с тобой каждый день, и папа не позволит им выкинуть что-то из ряда вон выходящее.
– Я тоже, – выпалил Кайл.
Я не знала, что сказать. Не знала, что делать.
– Зачем же ты притворялся, что все в порядке? – сердито спросила я. – Вот почему ты так старался прийти ко мне сегодня ночью! А я еще думала, зачем ты рисковал.
– Я бы рисковал независимо от того, что произойдет завтра, – резко ответил он. – Я не знал, что на твою комнату наложили чары. Не хотел, чтобы у тебя началась утром ломка, но, думаю, это в любом случае было напрасно.
Боковым зрением я увидела, что остальные старались не смотреть на нас, так что заговорила мысленно:
«Мы – команда, ты сам так сказал. Так почему ты все еще что-то скрываешь от меня?»
«Не хотел, чтобы ты провела ночь в расстроенных чувствах».
«Но это не какие-то обычные глупости, Калеб. А ты не подумал, что мне было бы хуже узнать все завтра от них? Я выбила бы все окна во дворце. Если бы ты предупредил меня, я бы держалась лучше. Не люблю терять самообладание…»
«Я знаю, знаю. – Калеб притянул меня к себе на колени, и я не противилась, хотя он ожидал возражений. – Мне физически больно делать тебя несчастной. Я хотел избавить тебя даже от минутной боли. Мне жаль, если тебе это не понравилось, но я всегда буду защищать тебя, даже если ты станешь злиться. Я выбрал меньшее из двух зол».
«Что же теперь делать?»
Он закусил губу:
«Не знаю, Мэгги».
«Не произноси мое имя так, словно ты разочарован во мне».
«Это не так». – Калеб пристально посмотрел на меня:
– Я бы никогда не смог в тебе разочароваться. Ты ведь не сделала ничего плохого.
– Но кое-что я сделала, не так ли? Если бы я не психанула, когда мы попали сюда, и не оказалась такой слабой и… напуганной, у тебя и в мыслях не было бы что-то скрывать и защищать меня.
– Я сделал это по другой причине. И я не считаю тебя слабой.
Я отвела взгляд, потому что, глядя в его голубые глаза, когда он был так искренен, так настойчив, с трудом сдерживала слезы. Но он снова приподнял мое лицо.
– Посмотри на меня. Ты самый сильный человек из всех, кого я знаю. То, что в моей душе – запечатленность, потребность защищать тебя, – не имеет ничего общего с тем, что случилось сегодня. Я считаю, ты держалась прекрасно, учитывая, что нас обманули и нанесли удар исподтишка.
– Но я на самом деле боюсь, – прошептала я.
– Это не делает тебя слабой.
Я смотрела на Калеба и боролась с эмоциями. Он уступил, как будто сдал карты, и притянул мое лицо к своему привычным движением, которое я научилась ценить так высоко.
– Детка, прости. Знаю, ты не любишь терять самообладание. Я был эгоистом. Просто не хотел, чтобы ты волновалась из-за меня всю ночь.
– Понимаю, – кивнула я, и действительно понимала. – И тоже не хочу, чтобы ты волновался обо мне так сильно.
– Это неизбежно. – Калеб усмехнулся уголком губ, и ямочка на его щеке подмигнула мне, как всегда. – Ты же не хочешь, чтобы я был одним из тех хреновых парней, кто забывает про дни рождения? Переправляет звонки на голосовую почту? Опаздывает, когда нужно ехать в кино?
Я засмеялась и покачала головой:
– Нет, не хочу.
– Тогда тебе придется принять все как есть. Я тиран. Это не изменится, детка.
– Знаю, – вздохнула я. – И не хочу, чтобы ты менялся. Извини. Я люблю такого тирана, в общем-то.
Он с улыбкой покачал головой:
– Нет, не думаю.
– Возможно, нет, – согласилась я и тоже улыбнулась, – но я не хочу, чтобы ты менялся.
– Ты все еще злишься на меня? – спросил он, склонив голову набок. Его руки успокаивающе гладили мою спину.
– Нет. А ты не злись на меня завтра, когда я дам понять Совету, что это идиотизм, и попытаюсь остановить их, ладно?
– Попытайся.
– Хорошо, – я прижалась к своему нареченному, уткнувшись лицом ему в шею. – Ладно, все. Неловкий момент прошел. Вы можете говорить.
– Слава богу! – воскликнул Кайл. – Я всерьез собирался притвориться спящим.
– Точно, старик, – подхватил Родни. – Хотя, в сущности, это была моя вина.
Калеб пихнул его:
– Ага, типа того.
Мы все засмеялись и снова устроились на траве в дружеском молчании, которое нарушила Линн:
– Так кто-нибудь знает, чем мы завтра займемся?
– Ну, – ответил Родни и взъерошил короткие каштановые волосы, – судя по тому, что я знаю, слушание точно будет.
– Отлично, – взвыли все одновременно и, осознав нелепость момента, рассмеялись.
Глава 7
Мне было спокойно и тепло, тело просто пело от счастья. Как и всегда, когда я просыпалась с Калебом. Просыпалась с Калебом…
Черт!
Я вскочила и все увидела. Мы заснули в оранжерее, а было уже утро. Калеб автоматически поднялся вместе со мной, чувствуя мою панику. Да, именно панику.