Обреченный контингент
Шрифт:
– Уф-ф-ф!
Можно выдохнуть, прикрыв глаза, смахнуть пот и пыль.
– Игорь! – позвал Женька. – Что с тобой, Игорек? Ранен?
– Сучьи дети! – стонал Игорь. – Падлюки! Чтоб их хряк поймал! – Еле разжимая губы, ругался раненый. – Вот ведь... Ну нет, чтобы в сердце! Что я теперь девчонкам скажу! Ведь засмеют!
Облегченно вздохнули: «Значит, жив, бродяга!» и тут же повалились от хохота. Ненадолго передыхали и опять хохотали, всхлипывая от изнеможения и вновь ржали, выворачивая
...Нежаркие уже лучи вечернего солнца ласково гладили тела офицеров. Что-то озабоченно шептали набегающие на песок пляжа волны Черного моря.
От административного здания «Соснового» отделилась фигура Женьки.
– Какие-то неприятности, – лениво процедил Лешка. – По походке вижу.
– Какие? – подал голос с соседнего лежака дочерна загоревший Ян. – Фместо отной накраты тве татут? А ты леши, леши, – обратился он к лежащему на животе Игорю и с наслаждением отмщения добавил: – Сакорай свою сатницу!
– О, у него задница теперь знаменитая, – сразу подключился Лешка, – видел девчонку, что его лечит? Она его героическую задницу как зеницу ока бережет. Холит и лелеет! Завидуй, Ян!
– Ну, почему как? – попробовал возмутиться и перевернуться на бок Игорь, но заохал и остался лежать на животе. – Как дела, командир?
Женька с размаху бросился на песок:
– С чего начать, с хорошего или с плохого?
– Тавай с хорошеко! Что в плюсе?
– Отпуск по десять суток с поездкой на родину. Ну и всем по медали «За боевые заслуги».
– ???
– По медали? – вытянулись лица. – За Масуда?!
Игорь, схватившись за зад, горестно и комично застонал.
– А вот это как раз минус. Умный Масуд, ай, умный! Недооценили мы его. Он уже месяц, как в Пакистане. Совещание проводил один из его двойников... Ну а плюс на минус будет?!
Офицеры промолчали, отвернувшись к кроваво-алому закату за линией моря.
Глава 14. ИЗЛОМ
Ба-да-да-да... Ба-да-да-дах... – автомат.
Рвущаяся мощь и тяжесть в руках автомата – армия, солдат.
Бегу, задыхаясь, стреляю – приказ.
Страшно, боюсь погибнуть, но бегу – присяга.
Душманы стреляют в меня, я в них – интернациональный долг.
Адское пекло, песчинками в кровь растерты все складки тела – Афганистан.
Добежал, разрушил, убил – правительственная награда.
Убили, замучали, растерзали – «груз-200» – «Черный тюльпан».
Вспышка, взрыв, выстрел, осколки, пуля – больно!
Очнулся? Жив? Потерпи, браток! – санитары. – Больно!
Несут. Погрузили. Свист, рокот вертолета, база. – Больно!
Осматривают, ощупывают. Чисто.
Черная зелень в глазах, наркоз, звон инструментов – операция. Боль...
Легче, койка, товарищи, бинты – госпиталь. Пить! Больно!
Птицы за окном поют, щебечут – Ташкент. Не Афганистан!
Медсестра какая красивая, заботливая – женщина. Забыл женщин.
Ожидание. Выписка. Сборы. Нетерпение. Документы. Поздравления. Аэропорт – не аэродром. – ОТПУСК!
Не верится. Неужели домой?! На целый месяц! – Сладкие грезы.
Отвык от гражданской жизни. А десять рублей это сколько? За речью следить и следить – через слово мат прорывается. Чувствую, какой стал неуклюжий, грубый. Какая смешная, непривычная гражданская одежда. Это что? Джинсы? А как же в них по горам да по дувалам скакать?! А женщин-то сколько! И не санитарки, не официантки даже, а так, просто красивые женщины. Оказывается, этот мир никуда не делся, стал еще красивее. – А мы там... Твою мать!
Не верю! Нет. Неужели родной город? Забытый? Изменился. Или я изменился? А это что построили? И этого вроде бы не было. Или было? И вот из-за того заборчика очень даже хорошо засаду устроить, как раз спуск под горочку... Ой, да что это я?! Волнуюсь. Родной двор, родной дом. Покурю пока. Да нет, домой, домой! Здравствуй, мама!
Не плачь, мама. Живой, живой. Да. Почти здоровый. Через месяц буду как новенький. Потому и в отпуске.
Как вкусно! Война.… Да что... война. Неразговорчивый? Отвык, отучился. Так точно, есть, отставить...
Да нет, не очень опасно. Кормят? Как положено. Да, купаемся.
Мам, я поспать. Какая белая мягкая постель! – Дома!
Дома! Боже, как я отвык! Книги! Марки! Я когда-то собирал марки! Филателист, мать твою... Вот серии марок. Корея. Куба. Вьетнам. Афганистан... Да это же мои стихи. Какие смешные. Нелепые. Как же это все далеко!
Иду, мама, иду. Как вкусно!
Приготовить? Да что приготовишь, то и будет хорошо. У тебя все и всегда вкусно. Пельмени? Да-да, давали. И котлеты? Тоже, тоже давали.
Мам, я погуляю. Да, перебинтовал. Нет, я недалеко. И недолго. Во дворе с друзьями посижу. Соскучился. Вера? Еще не знаю. Мам, ну не расстраивайся, там все курят. Приду – брошу. Ну, я пошел. Нет, не болит. Мам! Ну что ты опять!
...Мамуль! Привет, убегаю. Да, с друзьями в одно место. Ну, ма, ну что я, как мальчишка, с куском буду бегать? Приду, поем. Ну если с яблоками, то кусочек. Ма! Ну что, родственники не поймут? Мне осталось-то полотпуска. По городу побродить хочется. Может быть, вечером с Верой придем. Стесняется она. А ты поспи. Всю ночь около просидела, проплакала. Мам, ну я же слышал. Не беспокойся! Все будет хорошо.