Обречённый на одиночество. Том 1
Шрифт:
Муоца понимал, что он объявлен военным бяччой не по причине какой-то его исключительности и не потому, что в стране нахов не нашлось отважного воина, более достойного этой чести. Наверное, у Совета Страны были на то свои причины. И главная из них могла заключаться в том, что Муоца не раз бывал в тех краях, откуда пришел завоеватель, и был не понаслышке знаком с его образом жизни. Но предводитель выстроившихся сегодня на поле брани нахов знал и другое – что он, Муоца, всего лишь один из многих соплеменников, способных возглавить войско в любом сражении и в любом походе. Его гибель никак не могла повлиять на исход битвы. Опытные г,еранчи уже не нуждались в чьих-либо советах, вся картина предстоящего боя от начала и до самого конца была не раз прокручена ими в своих головах, все действия были согласованы друг с другом. Не было никакого сомнения в том, что свою задачу каждый из них обязательно выполнит, чего бы это ни стоило. Каждый из них мог в любой момент заменить предводителя и довести сражение до победного конца. Именно поэтому Муоца не стал задерживаться на ближайшей возвышенности, где для него был разбит шатер. Он с самого начала боя бился в первых рядах, и это вдохновляло его воинов, придавало им дополнительные силы.
В разгар сражения Муоца и Азни оказались рядом. Легендарная воительница вместе со своими соратницами молнией носилась среди врагов, осыпая их разящими ударами. Взгляд бяччи, полный беспокойства за нежную Азни и восхищения доблестной зарговзой, на какое-то мгновение выхватил и навсегда отпечатал в памяти образ этой необычной девушки. О Небо, как же она была красива и сколько же в ней было отваги! Как же ей шло это изящное боевое одеяние, как же искусно двигался клинок в ее руках и как же ей была к лицу эта лихая дерзость! О женская красота, сколько же в тебе манящей, завлекающей силы!.. О Женщина, как ты прекрасна! И на людях, и у очага! И в девичьем убранстве, и с младенцем на руках! И в ярком свете дня, и в волнующем полумраке таинственного вечера! Как ты прекрасна всегда… даже с острым клинком в руке, вместо более естественного для нее нежного цветка!.. Скажите, друзья, как, ну как жить такому к,онаху, как Муоца, если рядом не будет такой спутницы, как Азни!? Скажите, как? И если ее нет, зачем тогда вообще жить?! И стоит ли называть жизнью ту тоскливую пустоту, в которую она превращается, если рядом с каждым из нас нет своей Азни!? Ну а Муоца? А Муоца обязательно завоюет сердце этой прелестной воительницы. И руки ее тоже добьется! Даже если для этого ему придется стереть в пыль самые высокие в мире горы и повернуть вспять самые быстрые в мире реки! Как же все это легко и просто, если вознаграждение за такой ничтожный подвиг – лучезарная Азни!
…Окружая рассеченное на две части войско противника, в бой вступила конница нахов. Их внезапное появление вызвало панику. Неуправляемое уже войско захватчиков в беспорядке металось из стороны в сторону, пытаясь найти брешь в сужающемся вокруг него смертоносном кольце…
К вечеру все было кончено.
Враг, возжелавший завоевать этот благодатный край и поработить живущий здесь с незапамятных времен вольный народ, в первом же сражении потерял большую часть своего войска. Многие его воины остались лежать на поле брани, другие оказались в плену и лишь незначительная часть сумела-таки добраться до своих кораблей и отчалить от этого проклятого для них берега…
Следующий после сражения день был тяжелым – нахи прощались с героями, сложившими свои головы в праведном бою. Но не было в этом священном ритуале ни заволакивающей глаза печали, ни рвущей сердце тоски. Только гордость! Гордость за соплеменников, имена которых жрецы высекут на камнях замысловатыми рисунками – чтобы ни время, ни бури не стерли из памяти потомков их героические деяния! Души этих счастливцев, на зависть тем, кого Небо не наградило вчера такой честью, уже восседали в кругу великих предков и с этого заслуженного пьедестала наблюдали за земной суетой сородичей. Они будут вечно наслаждаться благодатной милостью Селы в его щедрых и богатых садах, раскинувшихся в синих далях бездонного неба. А по ночам лунными тропами будут спускаться к своим очагам, чтобы оберегать их от чуждых ветров. И потомки знают, что души умерших должны слышать у родных очагов только благородные и праведные речи…
А потом наступило время праздновать победу. Нахи предались веселью. В благодарность за великую милость, проявленную к ним, дети Турпал Нохчо приносили жертвы Селе и Арсу. Было забито множество скота. В каждой крепости, в каждом селении устраивались обильные пиршества. Народ ел, пил, веселился… И боевыми танцами возносил славу богам – покровителям нахов…
Предводитель войска Муоца предстал перед Советом Страны.
– Враг разбит. Захвачено в плен более тысячи его воинов. Военная добыча доставляется на площадь Мехкан Пх,ёха19. Наши павшие воины с должными почестями погребены в родовых склепах рядом с останками предков. Слава им во все времена! Следуя обычаю, я слагаю с себя полномочия военного бяччи.
Немногословные, мудрые старцы склонили головы в знак признания заслуг Актин Муоцы и благодарности за слова его и дела…
– Актин Муоца, – торжественно произнес Ачакан Ташта от имени Совета Страны, – ты выполнил свой долг перед нашими богами, перед отчизной и нахами! Честь и суть звания Военного Бяччи Нахов ты сохранил незапятнанными.
…Через неделю после победы друзья ввели Азни в башню Муоцы. К,онах и красавица, воин и воительница – достойные потомки благородных предков – соединились в священном браке… Чтобы род Турпал Нохчо не прерывался! Чтобы не погас огонь в очаге! Чтобы жизнь продолжалась – наперекор всем войнам!
Девять месяцев спустя, день в день, появился на свет Болат – первенец счастливой четы. Обрадованный столь щедрым даром Небес, Муоца устроил состязания наездников и турнир для воинов. Он разослал гонцов с приглашением на праздник во все крепости и селения земли нахов. Победителей ожидали в качестве призов чистокровные скакуны, воинские доспехи тончайшей работы и оружие, изготовленное лучшими мастерами. Много славных удальцов показали народу свое воинское искусство, силу и ловкость. Старцы, восседавшие на почетных местах, с удовлетворением наблюдали за состязаниями, вполне довольные молодыми сородичами.
И только Ташта, старый Ташта, сиротливо сидел в стороне, изредка бросая отрешенный взгляд на веселящихся соплеменников. Он был погружен в глубокое раздумье. Счет его дням на этой земле подходил к концу, и старец это знал. Но нет… конечно же, нет! Не страшился Ташта смерти. И не бегал от нее никогда. Она столько раз вставала на его пути, пытаясь заслонить своим мерзким видом все то, что дорого и мило человеку. Она столько раз смотрела ему в глаза, стремясь наполнить его душу ужасом безысходности. Да и сама смерть, привыкшая мучить жертву, кидая ее из ледяного озноба в пылающий жар, каждый раз с наслаждением взирающая на агонию несчастного, переступающего последнюю черту между сияющей явью и бездной неизвестности, – эта самая смерть тоже знала, что Ташта не обращает никакого внимания на ее кривые гримасы и что этот человек всегда будет равнодушен к ней, в каком бы ужасающем обличье она не представала перед ним. Нет, не было под этим небом ничего, что смогло бы заставить дрогнуть отважное сердце, бьющееся в груди легендарного Ташты…
Старца, бесстрашным львом прошедшего по нелегким тропам жизни, терзало совсем другое.
Ташта движением посоха подозвал юнца, который оживленно обсуждал что-то со своими сверстниками, и послал его за Муоцой.
Хозяин торжества не заставил себя ждать и вскоре предстал перед старцем.
Ташта привстал, приветствуя молодого человека.
– У меня к тебе важный разговор, Муоца.
– Может, пройдем под навес, Ташта? Там прохладней и шума меньше. Да и обедать пора.
Старец покачал головой.
– Нет, Муоца, нам надо съездить в одно место… Не хотел я отрывать тебя от веселья с верными друзьями да дорогими гостями, ведь это твой праздник. Но… чувствую, время на исходе. Боюсь не успеть. Конец моих земных дней уже близок, поэтому давай-ка поторопимся. Нас с тобой ждет Туш-Лам. Ты, должно быть, слышал о священной пещере на склоне этой горы?
Молодой человек кивнул.
– Я должен поговорить с тобой о важном деле. Сделать это нужно в той самой пещере.
Муоца поднял на старца удивленные глаза.