Обреченный трон

Валенти Сюзанна

#полнолуние #позорводы #ктоонавообщетакая #чувствуюболь #необращайвниманиянащелочку #запаснаяпричина #переодетыйверблюдоборотень

Люси Берфут: Хочешь немного сыра на этот крекер? — может быть, кусочек камелберта¹⁶?? #унееестьгорб

Софи Раддок: Возможно, у них найдется для тебя место при дворе Камелота, Эллис! #рыцарькруглойлапки

Аннемари Макларен: Следи за своим языком,

Корбин! Единственный, кто в конечном итоге останется с оторванной задницей, — это ты, как раз перед тем, как истинный король поджарит тебя и съест на ужин. #Пегапизда #низшийфейри

Тайлер Корбин: Не могли бы вы сказать королю спасибо за предложение, но если он хочет поджарить меня на вертеле, ему действительно лучше будет съесть мою задницу до, а не после. Кроме того, я не представляю, как меня разорвет пополам его чудовищный член #лонгдонгсильвер¹⁷ #корольдонг #улайонеладлинныйстояк #дигтатор¹⁸

Эрика Коллинз: @ТайлерКорбин и за что! У него такая большая голова, что он определенно компенсирует свой крошечный член #лилионель #минимясо #виситкакстрекоза #динкипинки

Телиша Мортенсен: @ЭрикаКоллиннз его барахло настолько маленькое, что, когда просочилась фотография члена Лайонела, все подумали, что это фотосессия для лагулианского Червя оборотня #егочервьзаставляетменяизвиваться #можетлингочервьвообщестатьтвердым

Я проснулся посреди ночи в Королевской Лощине от ощущения паники и страха Тори, захлестнувших меня, и я с проклятием выпрямился, спотыкаясь, направляясь к двери.

Она спала в комнате рядом с моей, что стало привычкой с тех пор, как мы вытащили ее из теней, а причиной этого стали ее кошмары. Ночью ей труднее сдерживать воспоминания о своих пытках, и они часто подкрадываются к ней, нарушая ее сон и замедляя выздоровление.

Я толкнул дверь как раз в тот момент, когда Калеб вышел из своей комнаты дальше по коридору в белых спортивных штанах и зевнул, когда я помахал ему рукой, давая понять, чем занимаюсь. Но когда я направился в ее комнату, используя свои дары, дабы успокоить ее, он проскользнул за мной.

— Это происходит каждую ночь? — вздохнул Калеб, нахмурив брови, наблюдая, как Тори ворочается в простынях, ее кожа покрыта капельками пота, а из ее уст вырываются слабые всхлипы страха.

— Нет, когда она спит с Лайонелом, — пробормотал я, рассказывая ему то, что она мне сказала. — Он натренировал ее разум так, что она чувствует себя в безопасности в его присутствии, но чем дольше она находится вдали от него, тем хуже ей становится.

— Дариус знает? — спросил Калеб, когда я протянул руку, чтобы взять ее за руку и влить в нее больше успокаивающей энергии. Ее пальцы крепко обхватили мои, и у меня перехватило дыхание, когда ее сила ворвалась в меня, заставляя вспомнить все, хотя я и не пыталась посмотреть на них.

— Чья это вина? — спросил Вард, когда я увидел глазами Тори в той же холодной каменной комнате с бежевыми стенами и единственной лампочкой, висящей над головой.

Я моргнула, глядя на него сквозь боль в теле и ощущая вкус собственной крови на губах. Я не могла посмотреть вниз

на свое тело, чтобы увидеть, что они сделали со мной, — от этого зрелища у меня свело желудок, а если меня вырвет, то наказание будет еще хуже. Но боль, разъедающая мое тело, говорит о том, насколько все плохо.

Мои губы дрогнули на слове, которое застряло у меня в горле, и Лайонел раздраженно пробурчал.

— Ты сильна духом, надо отдать тебе должное, Роксания, — прокомментировал он, становясь передо мной, когда Вард отошел в сторону с почтительным поклоном. — Но это только затягивает дело. Скажи мне, кого ты любишь.

— Тебя, — выдохнула я, когда он протянул руку вперед, чтобы погладить мое лицо, и улыбнулся, словно гордясь мной, когда исцеляющая магия скользнула по моей коже и хныканье облегчения вырвалось с моих губ.

— Хорошая девочка. Ты знаешь, как мне неприятно видеть тебя в таком состоянии, Роксания. Я хочу лишь заботиться о тебе, но не могу помочь тебе, пока ты не дашь Варду то, что ему нужно. Разве ты не хочешь доставить мне удовольствие?

Я беззвучно кивнула, и его мягкое прикосновение к моей щеке стало твердым, когда он крепко взял мой подбородок в свою большую руку и повернул мое лицо так, чтобы я была вынуждена смотреть прямо в единственный глаз Циклопа Варда без всякого предупреждения.

— Дариус Акрукс, — произнес он в моем сознании, и я провалилась в воспоминания о его поцелуе, даже не пытаясь сопротивляться.

Как только мой разум зацепился за это воспоминание, боль ворвалась в мое тело так глубоко и быстро, что крик сорвался с моих губ, разрывая горло.

Я потеряла сознание, проваливаясь в мягкие объятия беспамятства, умоляя его забрать меня, но снова очнулась, задыхаясь от ледяной воды, обрушившейся на меня.

— Чья это вина? — спросил Вард, когда я в страхе отпрянула, цепи, приковывающие меня к креслу, не позволяли мне вырваться.

— Дариуса, — вздохнула я, и он кивнул, отступая назад, когда Лайонел двинулся вперед.

— Все хорошо, Роксания, — промурлыкал Лайонел, прикладывая руки к кровавым ранам на моем животе и исцеляя меня, пока я задыхалась от боли. — Теперь я здесь. Я позабочусь о тебе.

Цепи, удерживающие меня, ослабли, и я обмякла в его руках, когда он легко подхватил меня и прижал к своей груди.

— Кого ты любишь? — прошептал он, когда мои слезы замедлились, и я прижалась к нему.

— Тебя, мой король, — прошептала я, прислонившись к нему, в то время как мои руки все еще дрожали от воспоминаний о боли. — Только тебя.

Я пробормотал проклятия и взял под контроль ее воспоминания с помощью своего дара, мягко напомнив ей правду и отделив свою психику от ее, успокаивая ее страх и боль, пока ее дыхание не успокоилось.

Когда я снова стал возвращаться в себя, то понял, что рука Калеба лежит на моем плече, и я повернулся, хмуро посмотрев на него, и обнаружил, что его лицо побледнело, когда он медленно отступил назад.