Шрифт:
Этот дом его угнетал. Даже больше: Сириус в нем ощущал себя пленником, за которым установлен строгий надзор. Вот и сейчас на него был направлен пронзительный взгляд его матери, сидящей напротив с прямо-таки царственной осанкой. Всякий раз, когда она смотрела на старшего сына именно так, словно он совсем и не член семьи, Сириусу хотелось передернуться. Передернуться, да и убежать от нее куда подальше.
Да, эта мысль была очень соблазнительной, она преследовала Сириуса давно, с тех пор, как ему исполнилось двенадцать. А нынешний возраст - шестнадцать лет - и вовсе располагал к бунтарству.
Сириус, расслабленно откинувшись на спинку стула, чуть прищурившись, посмотрел в серые глаза матери. Он всегда так делал, когда хотел вывести ее из себя. Впрочем, Вальбурга Блэк, наделенная завидным самообладанием, из себя выходила довольно редко. Вот и теперь на ее бледном аристократическом лице не дрогнул ни единый мускул. Регулус, сидящий справа от нее, как истинный джентльмен, аккуратно разрезал на тарелке кусок хорошо прожаренного бифштекса, не издавая при этом ни звука. Сириус криво усмехнулся, наблюдая за его отточенными действиями. Тот искоса взглянул на него.
– Знаешь, Рег, ты напоминаешь мне кисейную барышню, которую вывели в свет, - нарушил тишину Сириус, намеренно положив локти на стол.
– Такой же жеманный и скучный.
– Будь добр, Сириус, помолчи, - вместо, или же опережая, Регулуса, сказала миссис Блэк.
– Мы ужинаем.
А сидим как на поминках, хотелось сказать ему. Регулус молчал, глядя в свою тарелку, и Сириус внезапно разозлился. Ему не место в этом затхлом склепе! Он больше не может задыхаться здесь! С грохотом, прозвучавшим словно гром в тихой столовой, он отодвинул стул и кинул скомканную льняную салфетку прямо в тарелку.
– Сириус, сядь!
– непререкаемым тоном приказала миссис Блэк и, казалось, выпрямилась еще больше.
– И не подумаю, - фыркнув, заявил он.
– Мне по горло надоело находиться в вашем чистейшем обществе.
Слово “чистейшее” он произнес как грязное ругательство. На щеках миссис Блэк появились два розовых пятна - верный признак того, что она на грани ярости.
– Немедленно сядь, Сириус Орион Блэк! Сядь и закончи ужин как подобает.
Настроение Сириуса также резко поменялось, и теперь на него напало бесшабашное веселье. Он понял, что готов покинуть дом сию же минуту.
– Не дождетесь, мама! Отныне я буду делать все, что захочу, и когда захочу.
Проходя мимо безмолвного Регулуса, он слегка хлопнул ладонью по его гладко причесанному затылку. Младший брат удивленно вскинул глаза.
– Жуй хорошо, маменькин сынок, и не подавись.
– Если ты сейчас же не остановишься, я расскажу отцу!
– полетел ему в спину холодный голос матери.
– Ты пожалеешь о своем вызывающем поведении.
Сириус на мгновение замер в дверном проеме, точно ее слова застали его врасплох.
– Неужели?
– Он оглянулся.
– Я жалею лишь об одном. О бездарно проведенных годах в этом доме.
– Не смей так говорить, - слегка придушенно проговорила она, сжимая в ладони салфетку так, что побелели костяшки пальцев.
Глаза Регулуса, не отрывавшиеся от ее лица, тревожно
– Еще как смею. Ты так и передай отцу. Я не сторонник вашей идеологии, к которой вы приобщили Регулуса.
Рука миссис Блэк непроизвольно дернулась, и стоявший у края стола бокал полетел на пол. Но хрусталь оказался настолько прочным, что не разбился, зато вино растеклось по начищенному паркету. Регулус завороженно уставился на красную лужу, немного похожую на кровь. А Сириус, пожав плечами, развернулся и зашагал к лестнице.
– Кричер!
– напоследок услышал он из столовой пронзительный голос матери.
Придя в свою спальню, он не стал откладывать решение в долгий ящик. Окинув быстрым критичным взглядом помещение, которое буквально дышало его ненавистью к тому, что окружало Сириуса в этом доме, принялся собирать самые необходимые вещи в вытащенный на середину комнаты сундук. Вскоре тот был полон. Метлу Сириус тоже собирался взять с собой, поэтому прислонил ее к сундуку, а затем зачем-то подошел к окну. Снаружи темнело, теплый июльский день медленно, но верно клонился к закату, а в небе зажигались первые звезды.
Внезапно сзади раздался еле слышный звук. Сириус быстро обернулся. В спальне, на первый взгляд, ничего не изменилось. Впрочем, на второй тоже. Тогда в его душе забрезжило смутное подозрение. Он пересек комнату и с ходу дернул на себя дверную ручку. Она не поддалась.
– Дементор тебя поцелуй!
– взрычал Сириус, ударив кулаком по косяку. Затем выхватил из-за пояса свою волшебную палочку, и с ее кончика слетел луч заклинания. На дверь это никак не воздействовало. Сириус разозлился еще больше, практически ощущая, как разливается по венам хлесткая ярость.
– Алохомора!
Снова и снова вспышки-молнии, бьющие в равнодушное дерево. И опять никакой реакции. В конце концов, прищурясь, он послал в дверь Взрывное заклинание. Она оставалась глуха ко всему.
– Да пошли вы все… - пробормотал Сириус, с усилием притупляя ярость, чтобы не начать крушить все подряд.
Вернулся к окну и нетерпеливо открыл его. Высунул голову, осмотрелся. Нечего даже и думать, что покинуть дом можно таким способом. Он все-таки не самоубийца, чтобы прыгать с четвертого этажа. Впрочем, даже через окно не получилось бы: на него были наложены несильные, но действенные чары, которые просто-напросто отпружинили бы человека обратно в комнату.
– Ну что, дорогая мамочка, неужели ты думаешь, что обхитрила меня?.. Это вряд ли…
Еле сдерживая свою бурлящую где-то внутри ярость, он лег на кровать с намерением дождаться утра. Другого выбора у него все равно не было. А утром уж как-нибудь выберется отсюда. Не будет ведь мать в самом деле держать его взаперти…
Несмотря на собственное обещание не спать, Сириус сам не заметил, как задремал. Проснулся он внезапно, словно кто-то его разбудил, и резко открыл глаза. За окном стояла глубокая ночь и в спальне было очень тихо, так же как и во всем доме. Но все же его слух уловил едва различимый шорох. Сон окончательно слетел с Сириуса. Парень поднялся с кровати и уверенным, хотя и неслышным, шагом подошел к двери.