Обретение дома
Шрифт:
– Прошу прощения, госпожа, к вам это никак не относится. Просто у меня с этим герцогом свои счеты. Вам я могу только посочувствовать.
– Эндон, это невежливо, – сердито оборвала его принцесса. – И потом, ты несправедлив к князю. Никто не сделал для королевства больше, чем он.
Барон все-таки совладал с собой и извинился, только почему-то Риола была уверена, что этим история не закончится. Слишком уж с большим интересом Эндон стал поглядывать в ее сторону, стоило Ортинии отвлечься. Не нравились ей его взгляды, ой как не нравились.
– Вы надолго в столице, баронесса? – Эндон привстал
– Наверное, нет. Его светлость сказал, что должен встретиться здесь с кем-то, а потом мы отправимся в герцогство.
– Наверняка встречаться с этой ходячей льдиной, – буркнул Эндон и непроизвольно передернулся.
Риола, при виде столь явного испуга, с трудом удержалась от улыбки и спрятала лицо за кружкой, сделав вид, что пьет.
Когда первый порыв гнева Эндона прошел, он все-таки переключил свое внимание с нее на Ортинию, принявшись сыпать комплиментами, подчеркнуто старательно исполнять любой каприз принцессы. Чувствовалось, что Ортиния не очень рада такому вниманию, хотя и делает вид, что довольна. Вот интересно, неужели этот барон не понимает, что знаки внимания с его стороны воспринимаются не так уж благосклонно? Он явно относился к принцессе, словно к накрашенной и красивой кукле, не более, не замечая личности. Кажется, он привык ко всем девушкам так относиться.
Риола нахмурилась. А ведь первоначально он показался ей симпатичным. Наконец барон засобирался, что-то ему там срочно понадобилось сделать. Когда он вышел, улыбка принцессы сразу пропала.
– Знаешь… пока я не встретила князя, мне казалось, что все правильно, что все так и должно быть. Но князю было совершенно безразлично, что я принцесса. И он слушал меня и говорил о том, что интересно мне, а не наслаждался собственным умом, хотя заслужил этого больше, чем кто-либо из напыщенных придворных, шакалами увивающихся у трона. И он первый человек, кроме брата и мамы, кто прислушивался к моим словам.
Риола и раньше не страдала иллюзиями, но сейчас отчетливо поняла, что не променяет свое положение нищей баронессы, хозяйки почти уничтоженных отцовских владений на золотую клетку принцессы. Это был порыв, когда не задумываешься о последствиях. Девушка резко встала, шагнула вперед и обняла Ортинию.
– Я буду защищать вас, только скажите, что вам нужно!
Принцесса было дернулась, но тут же расслабилась. Рассмеялась. Риола испуганно отшатнулась.
– Ваше высочество… простите, прошу вас! Это было слишком смело с моей стороны…
– Все-таки вы очень похожи с князем, баронесса, не устаю поражаться, как герцог умеет находить нужных людей. У вас тот же синдром защитника, хотите защитить всех, кому плохо. Не надо умирать. Просто навещайте меня иногда… герцогиня…
…Из комнаты Ортинии Риола вышла в совершенно расстроенных чувствах, не понимая, куда идти и, главное, что делать дальше. И дело не в том, что она заблудилась в замке, это как раз не так, а вообще… с жизнью. Судя по всему, этот князь не такая уж простая личность, если у одних он вызывает восхищение, а у других неприкрытую ярость и даже ненависть. Равнодушных нет.
Задумавшись, Риола за одним из поворотов едва не сбила с ног Эндона, судя по всему, он возвращался к принцессе. Девушка испуганно охнула и тут же посторонилась, но Эндон не торопился продолжать путь. Вместо этого развернулся и прижал девушку к стене.
– Барон, что вы себе позволяете, – слабо пискнула Риола.
Эндон только усмехнулся.
– Слушай сюда, дорогуша. Я не знаю, в какой деревне тебя откопал герцог, – он презрительно дернул ее за платье, – но, наверное, только такая, как ты, – подходящая партия для этого выскочки. А не хочешь познакомиться с настоящим мужчиной? Уверяю, тогда ты забудешь про самозваного герцога. – Эндон полез с поцелуем.
Риолу передернуло от отвращения, и она попыталась освободиться.
– У вас есть невеста, барон. Не боитесь, что узнает?
– А кто ей скажет? Уж не ты ли? – Барон рассмеялся. – Твое слово против моего.
– Могу я узнать, что здесь происходит? – От этого голоса температура в коридоре, казалось, резко упала. Эндон отскочил от Риолы, словно ошпаренный, и как кролик на удава уставился на графа Танзани. Даже пошевелиться был не в силах.
– Я… это… дорогу девушке объяснял.
Не отрывая взгляда от Эндона, граф коротко распорядился:
– Риола, вас ждет герцог. Поспешите.
Ослушаться этого распоряжения было невозможно. Коротко поклонившись, она исчезла.
– Я ничего… Да она сама мне на шею вешалась! – уже в отчаянии вскричал Эндон.
– Барон, мое мнение о вас опускается все ниже и ниже. И на вашем месте я бы поблагодарил меня за спасение вашей никчемной жизни.
– Жизни?
– У девушки есть нож, и она уже готова была пустить его в ход. Судя по тому, что я заметил, обращаться с ним она умеет.
Барон побледнел. Кровь медленно отхлынула от лица.
– Да как… да ее… да ее казнили бы…
– Вас, безусловно, это утешило бы.
Граф развернулся и ушел, а Эндона все еще продолжало трясти, и неизвестно, от чего больше: от графа или от прикосновения смерти, с которой ему лишь чудом удалось разминуться.
– Вот мразь! – наконец выдохнул он. – Они воистину стоят друг друга! Ну, погоди еще у меня. – Барон резко развернулся и бросился обратно – визит к принцессе он благоразумно решил отложить, слишком уж его трясло.
А граф сразу же отправился к герцогу Алазорскому, которому и рассказал о произошедшем, решив, что сама Риола распространяться не будет.
– Я все же был об Эндоне лучшего мнения, – удивился герцог, когда граф закончил.
– Он из тех, у кого эмоции часто берут верх над разумом. – Интонацией, с которой граф произнес эти слова, он умудрился выразить все свое крайне низкое мнение о таких людях. – Я не удивлен, потому и присматривал за ним.
– Нам надо поскорее покинуть дворец, пока за девочку не взялся кто-нибудь поумнее. Не думал я, что она привлечет чье-то внимание, но раз так…
– Не она.
Герцог раздраженно мотнул головой. Понятно, что не она, а то, кем она может стать. Все группировки при дворе ищут подходы к новому герцогу, а в идеале хотят приобрести рычаги влияния на него. Порой манера графа сообщать очевидные вещи, будто он делал важнейшие открытия, раздражала. «Капитан Очевидность», кажется, так выразился однажды Вольдемар после разговора с одним из придворных. Герцог долго потом пытался понять, что это значит, пока не переговорил с тем самым придворным.