Обретение мира
Шрифт:
У этих людей имелись сомнения, а это было, что ни говори, обнадеживающим признаком. Хотя, если подумать, это свидетельствовало о том же… что погубило в свое время и Рымолова, и даже неглупого Мурада. Это называлось — русская чиновная безалаберность.
— В общем, — Дондик решился, — сам формулируй свою задачу. Только придумай, пожалуйста, что-нибудь, что можно сделать теперь с пауками. Я готов выслушать любое твое предложение, самое неожиданное.
Он попробовал усмехнуться, но теперь-то Рост отлично видел, что ему и впрямь было не до смеха.
18
Ростик
— Вооруженные пауки переключились с попыток атаковать корабль на оборону тех, кто идет стороной, можно сказать, в обозе, — сказала Баяпошка. — И вместе с обозом их немногим меньше миллиона особей.
В шлеме сидел какой-то очень молодой аймихо, почти мальчик, но работал он виртуозно, Ростик с завистью наблюдал за ним, сам он скорее всего так уже не сумеет, сколько бы тут ни тренировался.
Изображение на экране было четким, лишь слегка по краям оплывало и увеличивалось, как в фотоаппарате с коротким фокусом, меняя привычную человеческому глазу перспективу. К тому же парень в шлеме очень естественно, не теряя общего вида, переходил от одной точки зрения к другой, то есть сейчас он «скакал» по ракурсам, которые открывались людям в птерозаврах на всю орду пауков.
Вот что при этом выходило. По северному берегу Гринозера, там, где река, впадающая в него, была еще проходима вброд, двигался сплошной поток пауков. Их было очень много… хотя нет, это слово уже не подходило, — их были тьмы, и тьмы… Скорее всего Баяпошка не ошиблась, когда назвала цифру в миллион особей, она вообще взялась консультировать Ростика, даже когда это было не нужно, словно он был совсем тупой и сам не соображал, что видит.
За этой сплошной рекой пауков, как и прежде, во время их первой атаки на человечество, когда они шли к Перекопу, оставалась волна слабо колышущихся нитей, и не было ничего живого, даже травы. Они съедали все.
Паренек в шлеме мягко перетек к летателю, который находился где-то совсем в конце этого безразмерного потока. Тут уже было мало сбитых в кучку групп пауков, они шли широко, потому что для них пищи осталось совсем мало. Но они тоже двигались.
Летатель нанес удар, одного из самых крупных пауков подхватил, поднял, сбросил. Паук неловко качнулся в воздухе раз, другой и грохнулся на землю. Он был еще жив, летатель поднял его не слишком высоко, но на него тут же накинулись те восьминогие, кто вышагивал неподалеку. Причем некоторые из них бежали, чтобы урвать хоть кусок чего-то более питательного, чем несъедобный хитиновый панцирь. Летатель выждал и еще раз спикировал, на редкость точно. Ростик спросил:
— Кто у них так работает?
— Израилев, — тут же отозвалась Баяпошка. — Он всегда заходит для удара чуть сбоку и с разворотом. Раньше-то прямо прыгал на спину, но недавно получил удар лапой по крылу, видишь, как ему трудно взлетать? Это значит,
— Сколько они всего набивают за день?
— В сутки, Рост, — Баяпошка была серьезной, словно в церкви, — они почти не спят, поэтому — в сутки. Иногда получается до трех-четырех сотен, лучшие — до пятисот. Но их мало, не больше полутора десятков осталось… И не все такие ловкие. Поэтому лучше полагать, что всего тысяч пять-шесть. — Она неожиданно вздохнула. — Иногда мне кажется, только жертвами наших атак они и питаются, задним-то еды не остается, сам видишь.
— Пройти им нужно тысячи две километров, это значит… Месяца три. Если считать, что в месяце у нас по двадцать одному дню, и ребята не сбросят темпов, и их существенно не перебьют… Выходит, они ликвидируют тысяч триста пауков. Здорово, — он действительно думал, что такая защита может считаться сверхэффективной. Во время первой войны с комши только ее, возможно, хватило бы для победы.
— Неправильно считаешь, — к ним повернулся Саткли-хо, который сидел на скамеечке чуть спереди них. — Когда они дойдут до леса, скорее всего их еще немного задержат двары. Сначала в лесу на той стороне континента, потом наши, которые под боком. И это будет стоить им… От нескольких десятков тысяч пауков до сотни тысяч. Конечно, хотелось бы побольше, но… только если вмешаются двары.
— Если вмешаются, — спросил Ростик, — вы в своей машинке это увидите?
— Там Квадратный, — напомнила Баяпошка. — Он уже месяца три не вылезает из Гулливера, его давно сменить пора, но у нас наездников мало… И он сам не хочет. Кажется, прижился у ящеров или какой-то план придумал.
— Тогда еще остается посчитать междулесье, — добавил Ростик. — Кто знает, пройдут они там?
— При их равнодушии к гибели некоторого числа своих непременно пройдут. Кроме того, невидимые прыгуны не сумеют нападать на них так же ловко, как на людей, — высказался Саткли-хо. — Паук слишком велик, чтобы захватить его целиком, а нападать со стороны головы — значит попасть в его жвала.
— А переправы через реки? — спросил Рост. — Их там, если мне не изменяет память, пять больших и масса мелких.
— Мелкие не считаются, их можно вброд перейти, — проговорила Баяпошка. — Пауки это умеют.
— Добравшись до леса, они почти наверняка запасутся древесиной и будут тащить ее с собой, пока не перейдут последнюю реку, — добавил и Саткли-хо. — Ума для этого у них хватит.
— Если мы начнем бомбить плоты бабуринскими колбами, заражать древесину, можно их остановить? — спросил Ростик.
— И колб не так уж много, всего-то пара сотен, и древесины они способны наломать столько, что… для плотов хватит, сколько их ни отравляй. — Саткли-хо решительно повернулся к экрану, по его мнению, расчеты кончились.
— Все равно хлипко они войну продумали, — сказанул Ростик. — на пределе возможностей. — И тут же почувствовал, как Саткли-хо отчетливо читает его отношение к этому наступлению восьминогих, пробуя выяснить, насколько он тут провидец, а в какой мере принимает желаемое за действительное, что свойственно людям.