Обретение мудрости

Дункан Дэйв

– Я говорил тебе, что ты не можешь меня осуждать, Ннанджи. Ты можешь осудить капитана за его мать?

Ннанджи покраснел и обвел взглядом всю группу. Даже в полумраке надстройки явно чувствовалась враждебность со стороны Таны, Лины и Матарро. Глаза Броты превратились в кусочки стали.

– Думаю, замечание моего сына было сделано для твоей же пользы, адепт!

– Я не прячусь за лжесвидетельство, госпожа! В этом случае пострадала бы моя честь.

Это было безумие! Самоубийство! У Уолли хватало теперь забот с двумя городами, полными колдунов, а Ннанджи провоцировал моряков, словно ему действительно хотелось, чтобы его вышвырнули на

берег. Он наверняка не дожил бы до следующего порта, как и Уолли. Тут Уолли увидел выход.

– Это не лжесвидетельство, Ннанджи. Это обычная, самая честная, правда. Мы не свободные меченосцы.

Ннанджи повернулся, тупо глядя на него.

– Ты говорил мне, что есть три типа воинов. Ты пропустил один – наемников.

– Ну, это не совсем то, милорд брат. Я имею в виду, подобная возможность возникает нечасто. – Ннанджи испытывал противоречивые чувства к наемникам. Брать деньги за ведение войны вряд ли было честно. С другой стороны, наемники могли купаться в крови и собственных подвигах.

– И тем не менее, мы совершаем особую миссию по воле Богини. Поэтому мы наемники, не свободные меченосцы! Так что капитан сказал правду. Теперь замолчи!

– Да, наставник.

Брота посмотрела на Уолли долгим, тяжелым взглядом и почти улыбнулась.

– Ты клянешься, милорд?

– Моим мечом.

Она кивнула, видимо, удовлетворившись.

Вошел Томияно и закрыл за собой дверь. Прислонившись к ней, он яростно уставился на Уолли. Старая Лина распахнула ставни со стороны Реки, впуская долгожданный свет и свежий воздух.

– Спасибо, капитан, – сказал Уолли.

– Он знал, что вы здесь!

– Видимо.

– Думаю, нам нужно уходить, – пробормотала Брота. – Мне это не нравится.

– Не выйдет! – огрызнулся ее сын. – Сейчас ни ветерка. Спокойно, как в молоке.

Уолли это не удивило.

– Так или иначе, я бы предпочел, чтобы вы на какое-то время задержались.

– Зачем? – нахмурилась Брота.

– Потому что, – ответил Уолли, – мне нужно больше узнать о колдунах. Богиня не поручила бы мне невыполнимую задачу, так что должен быть какой-то способ их победить. Должна у них быть какая-то слабость. Я не могу сказать, в чем именно она заключается, и единственный способ узнать – задавать вопросы в разных местах, подобных этому. Сколько еще городов было ими захвачено? Когда? Как? Где ближайший город воинов? Вот такого рода вопросы. Ты можешь помочь мне, госпожа; ты и твой экипаж. Этим ты окажешь услугу Всевышней.

Это могло быть и карой, однако Уолли не собирался расспрашивать о таинственном прошлом «Сапфира».

Томияно взглянул на мать, и она кивнула.

– Ладно, на что смогу, отвечу, – неохотно сказал он.

– Всего два вопроса, – сказал Уолли. – Ты держался за руку с таможенником. Она была мягкой или мозолистой?

– Мягкой! А что?

– Не похоже на руку моряка?

Глаза капитана сузились.

– Полагаю, его отец – местный староста, или что-то в этом роде. Он всего лишь мальчишка. Не обращай внимания…

– Второй вопрос: ты когда-либо подвергал сомнению налог за то, что он слишком низок?

Лицо Томияно покраснело.

– Какое это, к дьяволу, имеет значение? Вы ведь все видели и слышали, не так ли? Он о вас знал. Колдуны ему сказали.

– Он сам колдун, – сказал Уолли.

Метки на лице были столь неотъемлемой частью их культуры, что потребовалось некоторое время для того, чтобы свыкнуться с подобным предположением. Брота, похоже, восприняла его первым, и ее проницательные глаза превратились в узкие щелочки среди морщин.

– Почему ты так решил?

– Потому что он отказался от дополнительных денег, – сказал Уолли. – Если, как он сказал, это обычное дело? – Она кивнула. – Итак? Он поступил так, чтобы убедить нас, что его хозяева всевидящи и всемогущи. Но он не вел себя, словно лакей, за которым наблюдают хозяева – он был спокоен и весел. И подобного рода лояльности не купишь, поскольку он мог взять больше, да еще и потребовать взятки. У него мягкая ладонь. Он колдун.

Остальные обменялись испуганными взглядами.

– Что ж, мы на месте, – сказал Уолли. – Идите, занимайтесь своей торговлей. Но помните, что колдуном может быть любой, независимо от меток. Я бы не советовал допускать на борт больше одного постороннего за раз.

– Милорд брат?

– Да?

– Колдуны могут сделаться невидимыми. На корабле их уже может быть полно.

– Спасибо, Ннанджи, – простонал Уолли. – Хорошая мысль.

– На набережной были выставлены образцы дерева и несколько медных котлов. Брота устроилась в кресле на палубе в ожидании покупателей. Моряки сошли на берег и разбрелись в поисках информации – как профессиональной, так и военной. Хонакура тоже отправился на берег своим черепашьим шагом, и наверняка мог оказаться проницательным разведчиком. Появились лоточники со своими тележками, расхваливая товар. Старая Лина проковыляла вниз, торгуясь за розовых ощипанных кур и корзины с клубникой. Время от времени парами проходили колдуны, не обращая особого внимания на «Сапфир». День был жарким и душным.

Ннанджи снова уселся возле мешка с мечами, который принес Матарро. Он хмуро оглядел каждый из них, обнаружив, что они намного короче, чем он ожидал, наконец достал точильный камень и начал их править.

Виксини заснул. Джия и Телка сидели словно статуи, с неограниченным терпением рабов. Уолли смотрел сквозь жалюзи.

– Наставник, – сказал Катанджи. – Можно мне выйти на палубу?

– Нет. Почему при тебе нет меча?

– Мой килт внизу – под палубой, в каюте у Мат'о.

Ннанджи что-то проворчал и продолжал затачивать лезвие. Уолли не вмешивался, хотя не видел никаких причин к тому, чтобы Катанджи торчал здесь, как они с Ннанджи. У Катанджи не было косички, а его метка на лбу представляла собой гноящуюся красную рану, и ее невозможно было распознать даже на близком расстоянии.

Шло время. Ничего не происходило. Какой-то торговец поглядел на дерево Броты, пренебрежительно фыркнул и пошел дальше. Снова прошли два первых колдуна. Точильный камень Ннанджи неустанно и неприятно скрежетал. Мимо корабля прошел Хонакура, намереваясь исследовать другое направление. Катанджи бродил от окна к окну. Уолли устал стоять, размышляя над собственными проблемами, пока у него не закружилась голова. Ответ всегда был одним и тем же – ему не хватало информации.

Это нечестно! Как мог он вести войну, не зная о мощи противника? Военная разведка – вот что было ему нужно. Мата Хари… Джордж Смайли… В доме Тонди он играл роль детектива. Теперь же он оказался героем шпионского боевика, и проклятые метки на лицах Народа делали его задачу невозможной. Ему необходимо было стать на время Джеймсом Бондом, или даже Трэвисом Мак-Ги. Несколько дней в роли портового грузчика в Аусе позволили бы ему раздобыть необходимые данные, но на лбу у него красовались семь несмываемых меток в форме меча.