Обретение Рая
Шрифт:
— А как же дети? Первая, Шестой, Третья?
— Я тоже ей про это говорил. Она и слышать ничего не хочет. Она нас просто не понимает! Она же никого ни растила, ни кормила! Для нее дети, это промежуточный этап в жизни! Суровая необходимость действительности!
Чуть остыв Ник подсел к жене, посмотрел сбоку на ее понурое лицо, обнял.
— Надо попробовать связаться с Третьим. Давай вместе.
Ева кивнула головой, они даже закрыли глаза, сосредоточились. Минуты через две Ева воскликнула.
— Я слышу его!
— А я нет, — озадачился Холт. — Где он находится?
Ева
— Что? — не понял Ник.
— Я не тебе, не мешай!
Она немного помолчала, потом рассмеялась.
— Представляешь, они затолкали его в детскую комнату роддома. Он лежит рядом с новорожденными, и его пытаются кормить детской смесью.
— Где это? — нетерпеливо спросил Ник.
— Желтый сектор, каюта номер сорок.
— Пусть свяжется с Первым и Пятым и объяснит им всю ситуацию.
— Хорошо, он сделает это. Но нужно время.
Ева замолчала и прикрыв глаза ткнулась в плечо Холта.
— Ничего, все будет хорошо, — сказал тот, поглаживая Еву по голове.
В это самое время Пятый в спортзале боролся сразу с тремя десантниками. Как ни пытались соперники его повалить, но Пятый сопел, кряхтел, но не поддавался, а только время от времени расшвыривал своих соперников в разные стороны, к вящему восторгу многочисленных зрителей. Появление незнакомого чернокожего сержанта с двумя рядовыми он воспринял как должное, его удивил только странный, прищуренный взгляд, который бросил на него незнакомец. Еще минут пять Малыш возился со своими друзьями, потом те выдохлись, и оставили свое веселое занятие. Третий связался с ним, когда Пятый пил воду. Новости, рассказанные старшим братом, настолько ошеломили Пятого, что он просто выпил пятилитровую баклажку воды, что вызвало взрыв восторга у своих новых друзей. Десантники всегда обожали людей сильных, культ тела был возведен у них в религию, и для товарищей по роте Пятый уже стал если не богом, то его наместником на корабле.
— Пять литров воды за раз! Как говоришь, тебя называют родители? — спросил, похлопывая его по плечу сержант Никс.
— Малыш.
Это слово вызвало новый всплеск восторга и хохота.
— Совсем маленький!
— Просто крохотный!
— Малышка!
Пятый понял, что стоит ему выйти из спортзала, и его просто арестуют. Сейчас побоятся, а потом возьмут. Он освободился от объятий Сержанта и сказал: — Так, теперь я пойду, отолью все лишнее.
— Можете его не ждать! — кричала ему вслед десантура. — А то если ты столько же выльешь, сколько выпил!..
Пятый с улыбкой вошел в туалет, действительно справил свое дело, а потом подошел к задней стенке, внимательно ее осмотрел. Это оказался пластик толщиной миллиметров десять. Он нажал двумя руками, пластик жалобно затрещал, и лопнул. Разодрав дыру побольше Пятый оказался в душе, где на него с изумлением таращила глаза какая-то женщина.
— Извиняюсь, — буркнул Малыш, и проследовал мимо окаменевшей купальщицы к выходу. Здесь он уже торопился, бежал изо всех сил. Дорогу на гауптвахту он знал отлично, за время пребывания на крейсере осваивал ее дважды. Так что уже через три минуты был около стальной двери. Порядки он знал хорошо, и глянув на часы, постучал в двери.
— Смена! — крикнул он.
До смены действительно оставалось три минуты, и поэтому дежурный десантник без всякого сомнения открыл дверь.
— Сегодня вы пораньше… — начал было он, но не обнаружив за дверью никого удивленно шагнул вперед. Пятый ударил его совсем легонько, сверху по голове двумя костяшками пальцев, но глаза у солдата закатились и он мешком свалился у входа. Его напарнику, стоящему к входу спиной, так же достался точно такой же удар, и с точно такими же последствиями. Так что когда через три минуты пришла дежурная смена, то солдаты лежали в полной отключке, а одиночная камера оказалась пустой.
— Куда теперь? — спросил Пятый отца, когда они рухнули вниз в скоростном лифте.
— На желтый уровень, отсек пять. Там Третий.
Они ворвались в детскую комнату, и сначала даже растерялись. В большой каюте на десятках столах лежали сотни детей.
«Где же Третий?», — мелькнуло в голове у Евы, но она тут же увидела сына. Тот с суровым видом висел над одним из столов. Подойдя поближе, они увидели, что лицо и грудь Третьего перемазана чем-то белым. Увидели они и еще кое что. На полу, рядом с каталкой лежали две женщины в синих комбинезонах обслуги, причем руки и ноги у них были связаны большими простынями. Еве стало смешно, она подхватила сына на руки, и метнулась к выходу.
— Стой! — задержал Пятого Ник. — Хватай одну каталку! Да захвати побольше бутылочек с едой!
Пятый не понял, зачем ему это надо, но послушно исполнил приказ предка. Вдвоем они выкатили две каталки с рядами одинаковых, розовых младенцев в коридор, и погнали их к ближайшему лифту.
— Куда теперь? — на бегу спросил Пятый.
— На красную палубу. К нашему челноку.
Они без помех опустились вниз, как раз к ангару, где стояли два челнока хинков, Ника, и тот, что захватил Пятый.
— Грузи малышей в наш корабль! — велел Холт.
Процедура эта мало понравилась Пятому. Такого дикого детского крика он еще ни разу не слышал за свое отчаянно короткое детство. Вскоре все было готово к старту.
— Где же Первый! — сказал Ник, убедившись, что все системы готовы к старту. Как раз в эту секунду в открывшихся дверях показался Первый. Он был не один, за руку он даже не вел, а скорее тащил незнакомую родственникам рыжеволосую девицу.
— Вот, — сказал он, — это Ани Берг, она полетит с нами.
— Куда!? — жалобно вскрикнула та.
— Со мной, — сурово отрезал Первый.
— Хорошо, — согласился Ник, — иди, посмотри тот шаттл. Полетишь на нем.
Через минуту Первый доложил, что тот к полету готов, и все системы в норме.
— Отлично, стартуем одновременно.
Тут его тронул за плечо Пятый.
— Отец, — так Малыш впервые обращался к Холту. Лицо его было серьезным и строгим. — Я хочу тут остаться. Мне здесь нравиться.
Ник развернулся вместе с креслом, несколько секунд смотрел в глаза сына, потом кивнул головой.