Обретение судьбы
Шрифт:
Собравшись, Ратха напружинила мышцы и перелетела через дерево. Коснувшись лапами скользкой земли, она прыгнула еще раз и поймала бурозубку вытянутыми передними лапами.
Ратха бешено замахала хвостом, пытаясь удержать равновесие, не выпуская из лап бьющегося зверька. Зашатавшись, она высвободила одну переднюю лапу, чтобы устоять на лапах, и бурозубка не преминула воспользоваться ее замешательством, чтобы вырваться. Вне себя от бешенства, Ратха прыгнула и щелкнула зубами, но маленький зверек, несмотря на раненую лапу, был уже далеко и что было духу
Воя от досады, Ратха бросилась в погоню. Подстегиваемая голодом и злостью, она гналась за бурозубкой по жесткой траве, и вскоре всего несколько хвостов отделяли ее от дичи. Внезапно болотная трава расступилась, сменившись зарослями папоротников, но когда Ратха уже почти настигла свою добычу, какой-то рыже-бурый зверь вдруг выскочил невесть откуда, бросился на нее и отшвырнул прочь от бурозубки. Раздался тоненький визг, затем низкий рык, и все смолкло.
Ратха выкатилась из куста папоротников и с трудом поднялась на ноги. Молодой самец ее вида стоял неподалеку, нагло глядя на нее. Хромая бурозубка, теперь уже мертвая и безжизненная, болталась в его пасти. Самец бросил ее в папоротники и принялся катать туда-сюда лапой, искоса поглядывая на Ратху. Голод заставил кошку подойти ближе.
Самец взмахнул хвостом, зарычал, потом подобрал с земли маленькое тельце и отошел чуть подальше в папоротники. Там он швырнул бурозубку на землю, присел в нескольких шагах от Ратхи и начал вылизываться.
Распластавшись животом по траве, Ратха поползла через папоротники, застывая всякий раз, когда самец бросал на нее взгляд. Голод волнами прокатывался по всему ее телу, но где-то в промежутке между этими приступами она вдруг поняла, что запах наглого вора кажется ей до странности знакомым.
Ратха подняла голову и пошевелила усами. В этот момент самец обернулся, вызывающе зевнул и опустил голову в папоротники. Раздался сочный хруст костей, и Ратха поняла, что он пожирает «ее» добычу.
С диким визгом она бросилась на врага, но почти сразу же свалилась от усталости. Рывком поднявшись на подгибающиеся лапы, Ратха распушила хвост и плюнула. Самец, ни на миг не отрываясь от еды, пренебрежительно повел ухом. Ратха увидела, что от бурозубки осталась уже половина.
— Трупоед! — зашипела она. — Безымянный пожиратель помета! Блохастый костегрыз! Аррр ,я знаю, что ты не понимаешь мою речь, зато очень хорошо поймешь мои зубы!
На этот раз самец посмотрел на нее, кусок мяса с приставшим к нему клочком шерсти свисал у него из пасти. В несколько быстрых укусов он заправил лакомый кус в рот и принялся пережевывать, показав острые зубы со сломанным нижним клыком.
Ратха уставилась на уши вора. На одном из них недоставало верхушки, а рваный край носил отчетливый отпечаток зубов. Ее зубов. Это был тот самый разбойник, который напал на пестроспинок Фессраны в ночь, когда Ратха впервые встретилась в бою с Безымянными.
— Те же слова, недотепа? — усмехнулся самец, глядя ей прямо в глаза. — Неужели тебя не научили другим?
Ратха вздыбила
Он оторвал кусок дичи. Запах теплого блестящего мяса заставил Ратху сделать шаг вперед. Слюна потекла у нее между зубов и закапала с губ на шерсть.
— Ты забралась далеко от своей земли, племенная кошка, — заметил самец, проглотив мясо. — И далеко от скота, который тебя кормит.
Ратха сделала еще один шаг вперед. Она видела, как подрагивают кончики его усов.
— Я выследила эту бурозубку, сломанный клык. Позволь мне забрать остатки ее мяса.
— Да, ты ее выследила, — легко согласился самец. Голос его звучал беспечно, но глаза оставались настороженными. — Но не ты поймала ее. Это сделал я.
— Я поймала ее! Мои лапы коснулись ее раньше твоих. Я пустила ей первую кровь!
— И что из этого? Это что, новый закон племени? Я думал, у вас и без того слишком много законов и вожаков, которым вы подставляете свои глотки! — Он усмехнулся, показав острый конец сломанного клыка.
— Отдай мне мою добычу! — взвыла Ратха, бросаясь на него. Но дрожащие лапы вновь подвели ее, и вместо смертельного прыжка она неуклюже плюхнулась на землю.
Самец подобрал остатки еды и неторопливо отошел подальше. Усевшись среди папоротников, он насмешливо посмотрел на Ратху.
— Ты плохая охотница, племенная кошка. Едят только хорошие охотники, — процедил он сквозь зубы, поднимая голову, чтобы остатки еды легко проскочили в его глотку.
— Вор! Костегрыз! Я сломаю тебе еще один клык и оторву второе ухо! Попробуй только еще раз приблизиться ко мне или украсть мою добычу, и я отгрызу тебе хвост и вобью его в твою вонючую глотку!
Вместо ответа он показал ей язык, а потом повернулся, высоко поднял хвост и неспешно пошел прочь.
Ратха подошла к тому месту, где только что лежали остатки бурозубки, надеясь найти хотя бы несколько кусочков. Но там был только мох, мокрый от крови и слюны.
Склонив голову, Ратха принялась лихорадочно вылизывать зеленый ковер, но почувствовала лишь едва уловимый вкус. Тогда она закрыла глаза, и судорога отчаяния свела ей живот.
«Едят только хорошие охотники», — тупо стучало у нее в голове.
Ратха подняла голову и оскалила клыки. Потом принялась рвать когтями мох.
Она потеряла свой мир и все, что в нем было. Пастушьи знания, верой и правдой служившие ей в клане, оказались бесполезны в дикой жизни. Она распрощалась со своим племенем. Но только теперь, когда изнуряющие муки голода сменились парализующим страхом, Ратха поняла еще кое-что — она распрощалась со всем, чему научило ее племя.
«Меня учили пастушеству! — вопила часть ее существа. — Теперь эта жизнь закончилась. Что же мне осталось?»