Обретённая 2. Выжить назло
Шрифт:
— Да нет во мне ничего исключительного, — Я аккуратно заправила кровать и начала переодеваться. — Ты тоже бы поторопилась. Если забыла — напомню — Гугерт обожает дисциплину и скор на расправу.
Испепелив меня ненавидящим взглядом, Марина в рекордные сроки надела комбинезон.
В этот момент дверь открылась. На пороге стоял невозмутимый бионик.
— Немедленно проследуйте на запланированные мероприятия, — Бесцветным голосом сообщил
— Добро пожаловать в исправительное учреждение строгого режима! — Сквозь зубы процедила Марина и сплюнула на пол. — Веди меня… куда там… нужно… Идеальная ты наша клуша… — Не унималась нахалка.
— Знаешь, что…? — Я решительно шагнула к неблагодарной засранке.
— Что? — Ощерилась она, — Жаловаться на меня побежишь?
— Побегу! — спокойно кивнула я.
— Сука!
— Нет. Ты — намного хуже самки собаки! — парировала я. — И я только сейчас поняла — какую глупость совершила, поддавшись НОРМАЛЬНЫМ человеческим эмоциям!
— Добреньких учить надо! — Оскалилась эта ненормальная.
— Добреньких может быть и надо… А вот добрым — твоё тявканье — побоку! — Невозмутимо парировала я, удивляясь своему спокойствию и выдержке. — Теперь — живо — тряпку в руки и прибрала за собой! НУ!
— Не нукай… не запрягла… — Едва слышно прошипела Марина.
Но салфетку всё же взяла и за собой плевок вытерла.
— Живей! — Рыкнула я, направляясь к дверям.
Бионик уступил нам дорогу и пошел сзади.
— И чего он нас конвоирует? — Злилась эта неугомонная злюка.
— Сама ж только что сказала: "Добро пожаловать в исправительное учреждение строгого режима!" — Ответила я. — Вот… хоть не добро, но пожалуй!
Мы прошли в столовую.
Краем глаза я увидела дрожжание справа от нас, в небольшом тупичке.
Ясно… Гугерт бдит. Смотрит как я справлюсь с "головной болью", которую на себя добровольно взвалила.
Обострившийся в последнее время слух, уловил едва слышное:
— Может быть она и станет когда-нибудь достойной Главой Семьи. А не просто идеальной самочкой…
Уверена — Марина этого не слышала.
Она шла рядом, раздраженно бормоча под нос гадости про меня, про окружающих и Гугерта.
Когда мы вошли в столовую, и так тихое помещение стало напоминать склеп…
Склеп, наполненный липкой от страха тишиной.
— Чего
— А ты сама у них спроси. — Процедила я.
— Нашла дуру! Под кнут подставляться!
— Вот и они не собираются из-за тебя свои спины подставлять.
— Трусливые клуши! Вы… все… стали…
— Лучше трусливыми быть, чем мёртвыми, или калеками. Приятного аппетита… — Оборвала я и принялась за завтрак.
— Не подавись! — Всё же ляпнула эта поганка, и принялась жадно поглощать еду.
9
Если Марина думала, что может испортить мне аппетит, то её ждало жестокое разочарование. Я с удовольствием съела вкусный завтрак и, аккуратно промокнув губы салфеткой, ожидала сигнала, разрешающего завершить прием пищи и отправиться на занятия.
Когда он прозвучал, мы все встали, отнесли подносы с использованной посудой и приборами к стеллажу, где все принял кухбот, а потом направились на выход.
В дверях, как обычно, стоял бионик и сортировал нас, направляя по классам.
Как ни странно, но тут нас "разлучили".
Меня отправили на привычные занятия, а Марину — в "низшую" группу. Хорошо, что у неё хватило ума не возмущаться громко. Потому как я была абсолютно уверена в том, что себе под нос она бормочет гадости и проклятия всем присутствующим.
Тем не менее, все пять часов, что мы были на теоритических занятиях, я тревожилась за эту женщину. Никак не могла понять, почему она столь несдержана? Ведь делает себе, в первую очередь, только хуже. Неужели так сложно вести себя поспокойнее, не так злобно и завистливо? Хотя бы так, как она вела себя в первые дни нашего знакомства. Может быть её психика пострадала во время рабства?
Решив, что Марина — просто несчастный, психически больной человек, я надеялась попросить Дока о милости. Чтобы он её подлечил. Но самой предполагаемой пациентке, ничего говорить не стала.
Мы встретились с группой, в которой была моя подопечная, на физкультуре.
Хоть тут нам давали иллюзию выбора.
Кто хотел — плавал. Кто-то занимался на тренажерах, кто-то — с биониками…
Мне выбора не дали, и я по-прежнему, коряво, училась плавать.
Марина отличилась и тут.
Уселась на тренажере и ненавидящим взглядом бдила за всеми нами.