Обручальный кинжал
Шрифт:
Эльф подсел ближе и даже слегка наклонился, желая узнать подробности. Я резко схватила его за ухо и прошипела:
— Ты что со мной сделал, а?
— Отдай! — Сын Леса мотнул головой и легонько стукнул меня по руке. — Хочешь как лучше, а ты… неблагодарная! У меня почти все снадобья уже закончились, а исцелять тебя только магией с твоим открытым каналом — это что воду носить ситом! Я старался, поил тебя каплями, возвращал к жизни. Разве ж я виноват, что эти капли улучшают кровообращение, а заодно имеют такой интересный эффект? Губки набухли, в животе тепло…
— А капитана ты ими тоже
— Зачем его поить? Если ты вдруг на него накинешься, он, думаю, совсем не будет против. Он же твердо намерен исполнять любую твою прихоть, чтобы ты до свадьбы опять не передумала.
Сказав это, эльф обиженно надул губы и сцепил руки на животе, перебирая пальцами. «Не цените вы меня, а я ради вас надрываюсь!» — говорила его поза.
— Даезаэль, извини меня, пожалуйста, я сегодня то и дело тебя обижаю! — проникновенно сказала я, правильно расценив его молчаливый намек. — Я из-за последних событий совсем соображать перестала, веду себя просто ужасно. Готова сделать все, чтобы искупить свою вину!
— Все? — заинтересовался эльф.
Испуганная его явным энтузиазмом, я тут же поправилась:
— В рамках приличия и обоюдного желания!
— Пффф… — Даезаэль отвернулся. — Не буду я вас больше исцелять, все, буду трястись над своими синяками!
— Хорошо. — Я подумала о том, что нам еще нужно доехать до замка ульдона и что эльф действительно постоянно заботится о нашем здоровье. Целителя срочно требовалось ублажить. — Что ты хочешь?
— Первую ночь! — Он повернулся ко мне с горящими от возбуждения глазами.
— Чего?.. Об этом с Ярославом договаривайся…
— Да не участвовать я хочу, глупая женщина, посмотреть хочу! Я еще никогда не видел, как это происходит. Не в смысле вообще — это я видел и участвовал и… ладно, не будем об этом. А вот первая брачная ночь у благородных… Наверное, у вас там ритуалы есть какие-то особые, слова…
— Ты извращенец, — устало сказала я.
— Я — ученый! — возразил он. — Если что-то пойдет не так или ты ребенка не сможешь выносить, к кому вы побежите? Ко мне! Так лучше знать начало, чтобы потом успешно разобраться с последствиями!
— Мы не к тебе побежим, а к магам Дома, — возразила я.
— Зная Ярика, могу тебе со стопроцентной гарантией заявить, что побежите вы ко мне, проверенному и квалифицированному целителю, досконально знающему особенности вашего организма и к тому же не имеющему возможности разнести по всему Дому сплетни о ваших проблемах!
Мне пришлось признать, что эльф прав.
— И куда же я тебя дену в первую брачную ночь? На балдахин кровати сверху посажу?
— Мне нравится, что ты согласилась и уже начала планировать нашу совместную незабываемую ночь! — Даезаэль прищелкнул языком. — Надеюсь, что у Ярика ничего не отвалится, когда я в самый пиковый момент скажу ему «бу!», а потом — «ах, ах, упал? Но это твоя жена мне разрешила!».
Я закрыла лицо ладонями, содрогаясь от смеха. В то, что Даезаэль может такое учинить, я верила безоговорочно, и мне даже было интересно посмотреть на лицо Ярослава в тот самый «пиковый» момент.
Смех перешел в кашель, и на этот раз рядом не было Волка, чтобы помочь мне справиться с приступом. Эльф, изо всех сил стараясь больше не перерабатывать, снова ограничился только подачей мне фляги с водой.
На этот раз мне понадобилось куда больше времени, чтобы прийти в себя.
— Не нервничать. Не переутомляться. Не смеяться. Не раздражаться, — продекламировал эльф. — Иначе ты просто не доедешь до замка ульдона. И домен помашет Ярославу на твоей могиле крылышками бесплотного призрака. Но ты не волнуйся, я ему уже об этом сказал. Чувствуешь заботу? — Даезаэль кивнул на куртку Ярослава, в которую я до сих пор куталась.
— Ясноцвета, — надо мной наклонился тролль, — хватайся за шею. Мы уже перевезли все вещи и отремонтировали фургон. Сейчас тебя переправим и поедем.
— А… — Я немного наклонилась, чтобы выглянуть из-за тролля и найти взглядом Ярослава. Как он отнесется к тому, что Драниш меня будет нести на руках? Но уже было так темно, что я даже не увидела противоположного берега.
— Ярик разрешил, — с грустным смешком сказал тролль. — Точнее, он настоял на этом, потому что очень о тебе волнуется, а сам, к сожалению, не в том состоянии, чтобы носить кого-то на руках.
— А кто меня на руках отнесет? — закапризничал эльф.
Тролль устало вздохнул:
— Тебе это очень нужно или ты все же ногами через реку перейдешь?
Даезаэль закатил глаза, но промолчал.
Я протянула руки к троллю. Он бережно-бережно поднял меня и прижал к себе. Его походка была такой осторожной, что я даже не поняла, что мы вошли в воду.
— Почему ты себя совсем не бережешь? — внезапно спросил Драниш. — Опять обратилась к магии Дома! Или ты не знала, чем это тебе грозит?
— Почему же? Очень хорошо знала, но я хотела помочь вытащить фургон на берег и сделала все, что смогла, — ответила я, уютно устроив голову на его груди.
— Фургон бы выехал и сам, — сказал тролль.
— Но я слышала, как сломалась ось!
— Она треснула, — поправил меня Драниш. — Как раз бы ее на последний рывок хватило. Ну, в крайнем случае, мы бы просто дошли пешком до замка ульдона, взяв минимум вещей.
— И нас бы по дороге съели волкодлаки?
— Вовсе нет. На той стороны реки власть ульдона безгранична, поэтому нас никто бы не тронул.
— Да-а-а? А я думала… и Даезаэль сказал…
— Эльф всегда сгущает краски, — усмехнулся Драниш. — Но это совсем не повод унывать. Ну-ка, улыбнись! А то что-то ты совсем духом упала.
— Я просто устала. Очень устала. И конца-края не видно нашим неприятностям, а у меня уже нет сил. Совсем нет сил. Совсем-совсем. Даже улыбнуться.
— Знаешь, — голос тролля потеплел, — я был совсем еще малышом, когда мне впервые пришлось убить. Меня тогда в схватке очень сильно ранили. А у мамаши был один метод лечения — плеснуть водки на рану, прижечь головней или зашить. И водку внутрь. И я тогда единственный раз в жизни сказал, точнее, завопил, что лучше бы я умер. А мамаша мне такой подзатыльник отвесила, что чуть голова не оторвалась, и сказала: не ты себе жизнь дал, вот и живи, пока Пахан ее не заберет. Ему виднее, зачем тебе эти страдания, но он всегда даст на них сил! Пахан всегда справедлив.