Обрученная с воинами
Шрифт:
–Хорошо. Теперь я вижу, что ты не шутишь. Прости меня. А теперь просто позволь мне встать.
Его ответом был громкий шлепок по моей правой ягодице. Это было больно.
Он шлепал меня!
–Ай! Что за хрень! Дай мне…
Шлеп.
Левая ягодица теперь тоже горела, и я почувствовала, как мое лицо залилось краской. Меня охватила ярость, а он все продолжал бить мою голую задницу снова и снова в равномерном ритме, так что жалящая боль от каждого удара превратилась в постоянный жар.
К моему ужасу, жар распространился по всему телу, заставляя меня извиваться, но не от ярости, а от желания еще большего
–Если бы ты молчала, я бы закончил с тобой сейчас, подруга. Но ты осыпала меня ругательствами, а ни одна невеста приллонского воина не разговаривает со своим партнером таким тоном. Ты будешь подчиняться мне во всем. Ты не унизишь себя, не проявишь к себе неуважения, позволив такой непристойной ругани срываться с твоих идеальных губ. Ты будешь заботиться о себе, как о самом драгоценном живом существе на этом корабле, потому что для меня это именно так и есть.
Его ласка успокаивала, но его слова заставили меня сконфузиться еще больше. Я не стала раздумывать о причинах, а просто возобновила сопротивление. Я извивалась и отталкивалась руками от кровати изо всех сил, но с таким же успехом я могла попытаться сбросить со спины каменную глыбу. Он не делал мне больно, но я не могла пошевелиться.
–Это за твое сквернословие, малышка.
Он снова шлепнул меня, в этот раз ударяя по нежной задней поверхности бедер, в том месте, где они переходили в округлости моей обнаженной попки. Это место было невероятно чувствительным, и жгучая боль от его огромной ладони заставила выступить слезы на моих глазах. Он продолжал жестко шлепать мои ляжки, пока слезы не покатились по моему лицу, и я не обмякла в его руках. Я была так смущена, мне было так больно, и я не понимала, зачем он сделал это со мной.
Когда Зейн наконец освободил мои ноги, я не пыталась шевелиться. Я не знала, что делать. Дурацкий доктор все еще был тут и наблюдал за происходящим, а я чувствовала себя потерянной. Я хотела свернуться в комочек у Зейна на коленях, чтобы он снова гладил меня и разговаривал тем мягким голосом, заставляя поверить, что все будет хорошо.
Как могла я хотеть утешения от Зейна, если именно он и был причиной моего огорчения? Я сходила с ума.
Он перевернул меня и устроил у себя на коленях именно так, как я и хотела, но никогда бы не отважилась попросить сама. Я была в безопасности, под защитой его больших сильных рук. Я не могла сдерживать слезы, и он молча обнимал меня, пока я плакала, тихонько поглаживая рукой мою голую спину вверх и вниз.
Прошло несколько минут, прежде чем мой плач стих, превратившись в икоту и всхлипывания. Я перестала гадать, что со мной происходит. Я была транспортирована через половину Вселенной, оставив все родное и знакомое позади, и очнулась с инопланетянином, который сперва целовал меня до бесчувствия, а затем отшлепал по голому заду только потому, что я поспорила с ним и использовала бранное слово.
Если подумать о докторе с его осмотром, пожалуй это имеет смысл. Если бы Зейн пересек галактику и прибыл на Землю, я бы тоже настаивала на медицинском осмотре. Я бы волновалась за него, потому что дорожила им. Да, это имело смысл. Только как он может дорожить мной, если мы только что встретились?
– Ты готова позволить доктору осмотреть тебя? Мы должны удостовериться, что ты здорова и не подверглась вредному воздействию во время транспортировки.
Его голос был мягким, но в словах чувствовалась сталь. Я знала, что если снова не подчинюсь, то вновь окажусь на его коленях и получу еще одну порку.
–Хорошо. Да.
–Хорошая девочка.
Почему его похвала так приятна мне? Почему мне неожиданно так хочется угодить ему, совершенно незнакомому мужчине? Да, я всегда была падка на альфа-самцов, поддаваясь инстинктивному примитивному стремлению получить заботу и защиту от кого-то более сильного. Но я уже обжигалась, и не раз. И я едва знала Зейна. Почему же мое тело вело себя так, будто знало его, будто уже доверяло ему. Мое тело, казалось, обладало своей собственной волей, и я не была уверена, что пребывала с ним в согласии.
–Сейчас я положу тебя обратно на кровать. Расслабься и дай доктору удостовериться, что все работает, как надо.
Он говорил нежным и спокойным голосом, так, будто предыдущих нескольких минут, когда он бил меня по голому заду, никогда и не было.
Я кивнула, вытерла остатки слез, и он встал, держа меня на руках. Он сжал меня легонько, будто я действительно являлась драгоценностью для него, затем повернул и уложил на спину. Он поместил меня не на изголовье маленькой кровати, где я располагалась до этого, а в самый низ, так, что моя задница буквально свисала с края. Он удерживал мои ноги, пока доктор доставал неизвестно где прятавшиеся до этого подставки, какие бывают у гинекологического кресла. Когда доктор кивнул, Зейн положил мои ноги на подставки и отступил.
Черт. Гинекологический осмотр? Сейчас?
Глава 4
Ханна
Подставки для ног, как у кресла гинеколога. Задница, свисающая со стола. Незнакомец меж моих ног.
Я слишком хорошо знала эту ситуацию. Сначала я захотела протестовать, но остановила себя, иначе вновь оказалась бы на его коленях. Мои ягодицы и задняя часть бедер все еще болели после его шлепков, и я не хотела повторить эту процедуру.
Я сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. На Земле я через подобное проходила уже много раз–раз в год с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Я могу потерпеть, если это порадует доктора и моего партнера и если поможет мне сбежать из этого дурацкого медпункта.
Доктор стоял между моих ног со свойственным медикам бесстрастным выражением лица, что улучшало ситуацию.
–Я постараюсь сделать это быстро, леди Ханна.
Наши с ним взгляды быстро пересеклись, а затем я посмотрела вверх на металлический потолок и стала рассматривать заклепки, которые его удерживали. Я не собиралась смотреть ни на одного из мужчин.
–Хорошо.
Сгорая от стыда, я лежала, закрыв глаза согнутой в локте рукой. Все могли видеть мое голое тело. Мои бедра свисали с конца стола, а приоткрытая киска была перед глазами не одного, а сразу двух чужих инопланетных мужчин. Еще хуже было то, что моя задница точно была красной после шлепков Зейна.