Обрученная с вороном 1
Шрифт:
1. СОН-ВОСПОМИНАНИЕ
— Натаниэль! Натаниэль!
Девочка бежала, не глядя под ноги. Что ей камни да кочки, когда там, в конце тропинки, в дымке рассветного марева неподвижно застыла знакомая фигура? Платье из дорогих тканей в пол — такие носила только знать Четырех Кланов. Длинные черные волосы шелком покоятся на спине. Вот под порывом шаловливого летнего ветра они волной поднимаются в воздух, открывая спину и два больших, обшитых золотой каймой, разреза на уровне лопаток.
Равена знала, для чего нужны эти прорези на спине, и это знание заставило ее улыбнуться на бегу. Она хотела увидеть. Больше
Услышав ее крик, Натаниэль обернулся. Его прекрасное лицо озарила улыбка.
— Равена!
Когда она подбежала, он подхватил ее на руки и закружил. И девочка смеялась — она хохотала от переполняющей ее радости, и вторили ее смеху звенящие на ветру летние колокольчики.
— Покажи! — попросила она, глядя на Натаниэля горящими от нетерпения глазами. — Ну покажи, ну покажи!!!
Черные глаза улыбнулись девочке.
— Что ж смотри, раз тебе не терпится.
Миг — и прямо перед глазами Равены раскинулись с оглушающим звуком огромные вороньи крылья. Они заслонили собой сад, хотя Равене в этот миг показалось, что они заслонили собой весь мир. Глядя в чистую и яркую черноту оперения, она тонула в ней. Если бы у нее спросили, какой цвет она любит больше всего, Равена не задумываясь ответила бы — цвет крыльев Натаниэля. Не было ничего красивее этой незамутненной и пронзительной черноты.
Опустив девочку на землю и спрятав крылья, Натаниэль с нежной улыбкой протянул ей руку. Равена вложила в его тонкую изящную ладонь с длинными пальцами, свою маленькую ручку. Взгляд девочки остановился на одинаковых золотых колечках — у нее и у него. На выпуклой поверхности было выгравировано символами из древней письменности несколько слов. Единственное, что отличало кольца — это размер.
— Натаниэль, — деловито спросила Равена, — а почему у нас с тобой одинаковые колечки?
Он тихо рассмеялся.
— Ты ведь уже спрашивала, — сказал он со взрослым лукавством во взгляде. — Тебе так нравится слушать мой ответ?
Девочка хитренько захихикала. Натаниэль видел ее маленькое сердце насквозь — когда он снова и снова рассказывал ей об их будущем, она была счастлива. Так счастлива, словно все счастье в этом мире принадлежало ей.
— Эти кольца означают, что мы обручены, — держа ее ладошку в своей руке, сказал он. — Когда ты подрастешь, ты станешь моей женой.
— Нет, скажи, как ты раньше говорил, — состроив огорченную гримаску, попросила Равена. — По-другому.
Нежная улыбка коснулась губ Натаниэля.
— Эти кольца означают, что ты принадлежишь мне, а я принадлежу тебе. Навсегда.
— Значит, ты мой? — жадно спросила девочка, сжав маленькими пальчиками его ладонь.
Равена не знала никого красивее Натаниэля. Она могла бы, наверное, глазеть на него целыми днями — и ей бы ничуточки не надоело. Он был самым необыкновенным существом в ее жизни. Поэтому ей хотелось снова и снова слышать, что он принадлежит ей. Навсегда ее — и ничей больше.
— Помнишь, что означают эти надписи на кольцах? — спросил Натаниэль и, не дожидаясь ее ответа, сказал: — С древнего языка они переводятся, как «Два крыла одной птицы». Наша судьба — это птица. Я — одно крыло. Ты — второе. Поэтому лететь нам суждено — вместе…
Открыв
Сколько лет прошло? Сколько лет уже она видит этот сон? Семь? Восемь? Знает только, что была тогда совсем еще ребенком. Сколько же было Натаниэлю? Наверное, как ей сейчас. Она не видела его с того времени.
Равена посмотрела на кольцо, которое по-прежнему было надето на ее палец. Оно росло вместе с ней, и его нельзя было снять. Зачарованное обручальное кольцо Клана Воронов. Это означало, что она все еще обручена, все еще невеста Натаниэля. Вот только своего жениха она не видела уже много лет — с тех пор, как была ребенком.
Узнает ли она его, если увидит? В своем сне Равена всегда ясно видела лицо Натаниэля, но когда просыпалась — помнила только смутный облик пропавшего суженого. Явь стирала его черты, оставляя в памяти лишь слабую тень. Но все же… Крылья Натаниэля она узнала бы сразу. Их завораживающую красоту и мощь забыть невозможно.
Если бы только раз — всего разочек — она могла увидеть их снова… Равена была бы счастлива. Как тогда — в детстве.
От размышлений ее отвлек стук в дверь ее спальни.
— Эй, засоня! — донесся с той стороны двери знакомый голос Амира. — Хватит спать! Если сейчас же не встанешь, я съем твою порцию мяса!
Равена сделала большие глаза и побежала переодеваться, на ходу громко огрызаясь в надежде, что Амир еще не ушел и стоит за дверью:
— Только попробуй, подлец! Я тебе все штаны до колен укорочу! Так и будешь ходить — у нас все равно нет денег на новые! И пусть над тобой все соседи смеются!
Их семья принадлежала к разорившемуся дворянству, поэтому мясо у них на столе появлялось редко. Земли давно были проданы, всего-то и осталось в полном владении, что этот дом. Который ко всему прочему был в довольно запущенном состоянии — ведь почти всех слуг пришлось распустить еще несколько лет назад. Из мужчин в доме остались только отец и Амир — брат Равены. Брат, впрочем, не родной — приемный сын ее родителей. Но за шесть лет, что они прожили бок о бок, Равена привыкла относиться к нему, как к родному. Этот подлец, конечно, с завидной регулярности доводил ее до белого каления своими выходками, но, с другой стороны, Амир всегда заботился о ней, как о сестре. Защищал, если кто-то из соседских ребят хотел ее обидеть.
А такое случалось: среди их соседей была так называемая новая знать, разбогатевшие на торговле семьи, купившие себе титул за деньги. Они жили на землях, которые раньше принадлежали родителям Равены, и к обедневшей дворянской семье относились весьма паршиво — насмешки были лишь малой толикой того, что Равене и ее родителям пришлось вынести.
Амир всегда помогал отцу и матери поддерживать этот дом — насколько хватало их общих усилий. Дом был большой, но это единственное, от чего родители Равены не могли отказаться. Как и Равена. Для нее дом был единственным, что связывало ее с Натаниэлем. Он хранил воспоминания о нем. И наверное, где-то в глубине души, Равена все еще надеялась, что однажды Натаниэль вернется сюда за ней.