Обрученная с врагом
Шрифт:
Подвал оказался небольшим и тесным. А еще - совершенно пустым. Если не считать кучи тряпья в одном из углов.
В следующий миг куча тряпья шевельнулась и до моего слуха донесся слабый стон. От него я покрылась гусиной кожей, а учитель решительно шагнул вперед. Я нервно сглотнула и пошла следом. Хоакин обогнал нас и сдернул бурые тряпки.
Под ними лежала женщина. Тело ее выгнулось, будто в судороге, лицо было искажено страданием. В неестественной позе незнакомку удерживал обрывок водного заклинания.
Хоакин взмолился:
– Помоги ей! Это… Лиор сделал, Риса пробудила заклинание
– Это водная магия, - с сомнением ответил Рой.
– Я помогу.
Оба мужчины удивленно воззрились на меня, и в глазах Хоакина была надежда.
– Но при одном условии, – поспешно добавила я.
– Все что угодно, – согласился патрульный.
– Это должен увидеть Трой Эттвуд. Мерпус приведет его сюда.
– Нет, – заупрямился он. – Никакие показания для жандармерии я давать не буду. Как и свидетельствовать против Шендана.
– Этого от тебя никто не просит, – сказал учитель. – У нас с Троем небольшое личное расследование. Никто, кроме Ариенай, не спасет эту женщину. Она дорога тебе, верно? Любовница?
Только в этот момент я заметила, что у незнакомки тонкие изящные кисти и пальцы, а ее одежда из хорошей ткани. Хоакин тягостно вздохнул. Ару бросил:
– Марии не скажу.
Наш провожатый посмотрел на него с надеждой, и учитель добавил:
– Но как же вы, Хако, любите плодить бастардов. Разбавляете кровь и разбавляете…
Хоакин покаянно склонил голову, а затем спохватился:
– Ваш демон привлечет внимание. Эттвуд должен прийти скрытно.
Рой с сомнением посмотрел на него, а я снова коснулась огненной метки и оформила мысленный приказ:
“Спрячься. Гейс и Трой должны прийти незаметно. Его встретит Хоакин”
От демона пришла волна решимости и любви. На сердце потеплело и я пояснила:
– Передала через Мерпуса. Кажется, теперь мы можем разговаривать с помощью огненной метки.
Ару задумчиво посмотрел на меня, а Хоакин отправился встречать Эттвуда. Я присела, рассматривая голубые линии. Женщина явно почти ничего не понимала от боли. В ее глазах не было надежды - только обреченность. Я заметила рядом с соломенным тюфяком плошку с чистой водой и белую салфетку. Осторожно стерла пот со лба женщины и пообещала:
– Все будет хорошо.
В этот момент на лестнице послышались шаги, и в подвале появились Хоакин и Трой. Ару в двух словах описал Эттвуду суть происходящего. Тот кивнул и повернулся к женщине, на ходу почесывая татуировку. Прекрасная Гейс выползла из-под его воротника и с интересом обнюхала заклинание. Как только демоница вернулась на свое место, я вскинула руки, чтобы попытаться избавить страдалицу от куска заклинания. Но Трой Эттвуд остановил меня:
– Подожди, Ариенай. Прежде,чем ты уничтожишь его, пусть Хоакин расскажет, что произошло. И самое главное – что в этом подвале делал Лиор. Это его магия. Я уверен.
Хоакин снова нервно облизнул губы и затравленно огляделся. Похоже, он рассчитывал не выдавать тайны Лиора также, как Эттвуд рассчитывал их выведать.
Ару перехватил мое запястье, словно ждал, что я не послушаю Эттвуда. Женщину и правда было жаль. Она не виновата в том, что попала в ловушку и теперь страдает. Но я опустила руки. Хоакину придется говорить.
Я
– Не знаю я ничего. Ничего не знаю! Были у него какие-то дела здесь. Не тот я человек, чтобы мне докладывали. Подвал я снял у хозяйки, на свое имя. Что здесь делал Шендан – знать не знаю! Прежде чем он отбыл в Инрешвар, просил прибрать здесь. Но я не предполагал, что уборка нужна магическая, и взял с собой Рису…
Трой Эттвуд покачал головой:
– И это спасло тебе жизнь.
Все взгляды обратились к нему. Эттвуд почесал татуировку на шее и провел пальцем в воздухе над одной из линий заклинания:
– Этот контур должен был высосать магию и направить ее… куда-то. Если бы он зацепил слабого мага - это смерть от истощения. Твою женщину спасло только то, что она не обладает магическим ядром.
Хоакин стремительно побледнел и прошептал:
– Это была ловушка?
– Не думаю, – серьезно ответил Эттвуд. – Мне кажется, это просто кусок заклинания. Ненужный остаток.
Больше он ничего не стал говорить, но бросил на Ару многозначительный взгляд. Тот кивнул и выпустил мое запястье. Но теперь я не торопилась. Кусок заклинания стал казаться мне ядовитой змеей, и подступаться к ней стоило осторожно. На всякий случай я коснулась браслета и зачерпнула побольше силы. Нужно было уничтожить остаток заклинания одним ударом. Я использовала лед. Эта стихия мне полюбилась. Голубые линии покрылись инеем, а затем с хрустом осыпались. Глаза женщины тут же закатились, а тело обмякло. Сначала я испугалась, но затем увидела, что бока Рисы слабо вздымаются. Хоакин упал на колени и прижал ее к себе. При этом он непрерывно бормотал благодарности.
Ару кивнул ему на прощание и первым вышел из подвала, натягивая капюшон. Я последовала за ним, на ходу делая то же самое. Ни один розовый волос не должен мелькнуть. Трой Эттвуд не отставал.
От дома мы тут же свернули в подворотню, и Эттвуд серьезно спросил:
– К вам или ко мне? Там, внизу, я кое о чем умолчал.
– К нам, – решительно ответил Ару, и я не смогла сдержать нервный смешок.
К нам…Будто мы живем вместе. Хотя в последнее время я и так оказывалась в комнате учителя слишком часто. Но то, что Эттвуд воспринимает нас как пару, как одно целое, было неожиданно приятно. Хоть кто-то готов признать нашу помолвку и наши чувства.
За пределами бедняцкого квартала мы избавились от плащей и наняли экипаж, который довез нас до дома. По дороге Эттвуд ничего не стал рассказывать, и они с Роем вели светскую беседу, обсуждая слухи и каких-то общих знакомых. Я быстро потеряла интерес к разговору и стала смотреть в окно. Перед моими глазами все еще стояла картина, которую мы застали в подвале. Но вспоминала я не искаженное страданием лицо женщины, а голубую загогулину, которая терзала ее. И не могла избавиться от стойкого ощущения, что это кусок того самого заклинания, которое Шендан оставлял во вратах, заставляя их снова открыться. Вот только – зачем?