Обручев
Шрифт:
В Каспийском море бурят скважины далеко от берега для получения нефти. Нельзя ли начать такие скважины и среди Байкала с хорошего плота в нескольких местах, чтобы узнать состав его дна?
Интересно узнать мнение иркутских геологов насчет подобных скважин.
Сердечный привет шлю Наталье Васильевне и всем старым иркутянам.
Иркутск вспоминаю всегда с гораздо более теплым чувством, чем Томск».
Георгию Дмитриевичу Афанасьеву:
«...Не откажите сообщить мне, отправлены ли отобранные мною книги для обмена в Китай Геологическому обществу и Геологическому комитету, чтобы
Ему же:
«Два дня назад мой сын передал вам копию моего последнего письма в Президиум по вопросу о судьбе Монгольской комиссии. Отсрочка ее ликвидации до нового года не решает этого вопроса, поэтому я предлагаю более целесообразное решение в виде «Комитета по изучению природных областей Внутренней Азии», которое позволит продолжить интересные начатые работы и помогать по мере надобности ученым МНР и КНР. СССР на тысячах километров граничит с МНР и КНР, и мы не можем, не имеем права игнорировать вопросы и задачи изучения этих областей».
В редакцию журнала «Известия Академии наук, серия геологическая»:
«...Я уже написал отзыв в Министерство лесного хозяйства по вопросу о закреплении песков Кара- кум при проведении Главного Туркменского канала с критикой проекта Агролесомелиоративной экспедиции, члены которой, никогда не работавшие в песках, вздумали обставить берега канала на всех 1 000 километров его длины такими же щитами, какие ставят зимой для защиты дорог от заносов снегом. Но песок не тает летом, как снег, а накопляется; изготовление и расстановка щитов обошлась бы дорого и приносила бы только вред, затрудняя посев и посадку растений, закрепляющих пески».
Туда же:
«Здесь, в больнице, я уже больше недели, совсем поправился, и всякие впрыскивания пенициллина и камфары прекращены. Отдых использовал для писания мало-помалу статьи, доказывающей, что наше почвоведение замалчивает почву — «лёсс», развитую на Украине, в Белоруссии, в Средней Азии, известную также в Сибири, Китае, Северной Америке, Аргентине и известную уже пятьдесят пять лет. Пора ликвидировать этот большой пробел в почвоведении, которое упорно не желает заниматься изучением этого рода почвы, плодородной и интересной по своему образованию из пыли, приносимой ветрами, так что это для советского почвоведения становится уже неприличным».
Сохранился проект письма, с которым Владимир Афанасьевич обращался в Центральный Комитет КПСС относительно постройки ледяных складов по проекту научного сотрудника Института мерзлотоведения М. М. Крылова.
В других письмах в редакцию журнала «Известия Академии наук, серия геологическая» он писал:
«...У меня есть еще рецензия на только что вышедшую книгу «Сибирь» Михайлова. Это хороший физико-географический труд, рецензия о котором необходима».
Многие ученые посылали свои статьи для журнала прямо Владимиру Афанасьевичу, и если работа, по его мнению, была важной и нужной, он не успокаивался до тех пор, пока не убеждался, что она напечатана.
И так Обручев беспокоился не только о геологах. Инженеру из Куйбышева, приславшему письмо о тяжелой болезни дочери и невозможности достать дефицитное лекарство, он достает и пересылает это средство и радуется, узнав, что оно помогло.
Он пишет Евгению Владимировичу Павловскому в Иркутск, что недавно получил письмо от В. Г. Чернышева, принятого на историко-филологический факультет Иркутского университета. В приеме на геологический молодому человеку было отказано.
«Причина отказа — он потерял один глаз и повредил второй при каком-то химическом опыте, — пишет Обручев. — А он так хочет быть геологом, чуть ли не с детства, и написал мне длинное письмо... Я посылаю его к вам, он покажет мое письмо; если его глаз все-таки может работать, хотя бы с микроскопом, то нельзя ли перечислить его жаждущего геологии опять на геологический. Пусть глазной врач проверит его зрение».
Тяжело больному и совсем ему неизвестному студенту-медику он пишет:
«Я случайно узнал, что вы находитесь в туберкулезном санатории и очень удручены своим болезненным состоянием. Мне кажется, нет оснований терять бодрость.
...При длительной болезни большое значение имеет «воля к жизни», желание побороть недуг и продолжать жить хотя бы для того, чтобы приносить пользу, помогая другим в трудных случаях или стараясь во что бы то ни стало добиться осуществления задач, намеченных самому себе...
...Внушайте сами себе — я должен выздороветь, у меня есть близкие люди, которым я могу помогать в жизненных затруднениях, а в близком будущем мне, как врачу, придется интересоваться здоровьем других людей, помогать его восстановлению».
Это доброе и бодрое письмо очень хорошо подействовало на больного. Как писала его мать, «преодоление болезни пошло успешнее».
В день рождения Владимира Афанасьевича, 10 октября 1953 года, когда ему исполнилось девяносто лет, на дачу, где он жил, приехали президент академии Александр Николаевич Несмеянов, главный ученый секретарь Президиума Александр Васильевич Топчиев; поздравляли его руководители геологической науки — академик Дмитрий Иванович Щербаков и член-корреспондент Георгий Дмитриевич Афанасьев.
Разумеется, Владимир Афанасьевич в этот день был со своими сыновьями, внучками, родными.
Банкета Обручевы не устраивали, но стол был празднично убран, гости поднимали бокалы с вином за здоровье юбиляра. Самому виновнику торжества налили крохотную рюмочку вина, и он чокался, всякий раз отпивая по маленькому глотку. Он был благодушен, приветлив, но к вечеру казался очень усталым. Было много подарков, а главное, цветов. В доме веяло душистой прохладой.
Научная общественность отметила девяностолетие старейшего геолога очень тепло. Немногие ученые доживали до такого возраста, продолжая плодотворно работать.
Торжественное заседание происходило в Институте геологических наук в Старо-Монетном переулке.
Сердечную речь произнес академик Дмитрий Иванович Щербаков. Он говорил, что творческая деятельность Владимира Афанасьевича очень многогранна, но особенно важна одна ее черта — постоянное стремление служить народу, передавать ему свои обширные знания.
С докладом о жизни и деятельности Обручева выступил академик Дмитрий Васильевич Наливкин. Перед его речью был оглашен указ о награждении юбиляра пятым по счету орденом Ленина.