Обряд
Шрифт:
Нет, не показалось: голос Натальи. И она напугана, и где-то рядом. Мари и Агата переглянулись, и бросились в один из проходов — оттуда вроде бы раздаются крики.
Искать пришлось недолго: через три поворота они натолкнулись на грозную и непреклонную Асвил, которая волочила за собой Наталью — в буквальном смысле слова, за руку.
— Асвил! — крикнула Агата, сама не ожидая от себя такой храбрости. — Отпустите её, пожалуйста! Я знаю её, это Наталья!
Асвил остановилась, рыкнула что-то Наталье — та сразу же умолкла и сжалась в комочек — а затем… помогла Наталье подняться на ноги. Наталья не сразу решилась поднять голову и убрать ладони от лица. А когда отняла, в изумлении уставилась на стоящих неподалёку Мари и Агату.
— Агата?! Ты?? — и бросилась к ней в объятия. Агата стояла, прижимая исцарапанную, растрёпанную Наталью к себе, и чувствовала, что жить стало ещё капельку проще. Но почему сюда? Почему Наталья попала сюда, кто её скопировал? И почти сразу же ответила сама на вопрос: скорее всего та, с которой Наталья чаще всего общалась в зеркале.
— Асвил? — посмотрела Агата в лицо “тёти-тигра”, продолжая прижимать к себе Наталью. — Спасибо вам!
Тигрица молча кивнула, развернулась, и направилась прочь. Вскоре её шаги пропали за поворотом.
— Я провожу вас, — предложила Мари. — Провести вас в ваш номер? Наталья, у вас ссадины и царапины, я могу заняться ими. Это быстро и почти не больно.
— Это Мари, — представила её Агата, как только Наталья отпустила её. — Долго рассказывать. Здесь есть безопасное место, давай твои раны залечим!
— Нет, — покачала головой Наталья. — Ты ведь не туда хочешь вернуться. Давай вернёмся туда, куда хочешь.
— Вы сможете вылечить её там, в зале? — посмотрела Агата в лицо Мари, и та кивнула. Агата взяла Наталью за руку и вся их компания направилась в сторону гостиной — там ближайшее зеркало. Наталья немного прихрамывала на правую ногу — а может, так просто показалось.
— Ты как будто прислушиваешься, — отметила Агата. — Что слышишь?
— Голос Агафьи, — не сразу отозвалась Наталья. — Как будто со всех сторон сразу, но очень тихий. Ей плохо, ей страшно, она зовёт на помощь. Разве вы не слышите?! Вы не знаете, где она? — посмотрела Наталья в лицо Мари.
— Я — нет, — покачала та головой. — Но я найду вам того, кто может узнать.
* * *
Владимир сидел у постели, на которой лежала Наталья — и “железные лёгкие” поддерживали в ней жизнь. У самого Владимира оказалась обожжена почти вся кожа, не прикрытая одеждой — но тогда, похоже, не обратил на это внимания. Так и не понял, кто или что унесло его прочь от Управы — но помнил взрыв за спиной, ударную волну и пронзившую всё тело острую боль — задело осколками камня. Понимал только, что уже никогда не увидит Агафью — что бы там ни случилось, она не могла выжить.
Клонило в сон, и несколько раз Владимир едва не упал со стула — но наотрез отказался идти в палату. Вон оно и случилось: он один; Наталья если и выживет, то вряд ли будет человеком в подлинном смысле слова — такой вывод сделал из того, что услышал краем уха, пока врачи обсуждали состояние Натальи и возможный прогноз. Разговору вокруг только и было, что про взрыв газа возле Управы (Владимир усмехнулся — ну да, а какую ещё версию подкинули бы прессе?), про странную сонливость, напавшую на многих водителей — улицы уже приведены в порядок, мобильная связь восстановлена. А вот про полярное сияние ни слова. Вообще нигде, даже в Интернете. Ну не могли люди его не заметить!
И ещё — вспоминались, неведомо почему, те часы, проведённые Владимиром — его копией? — там, в лабиринте. Беседы и походы с Агатой, тот самый гостиничный номер и всё остальное — смутно, вплоть до момента, когда Владимир бросился к зеркалу, чтобы успеть прикрыть самого себя, встать на пути исполняемого проклятия. Получается по всему, что кто-то из Владимиров всё же умер. По-настоящему, окончательно — после “Princeps vult” шансов у одного из них не было. А память, значит, успела объединиться, хотя бы частично.
И что теперь сказать родителям? Что сказать Белову, у которого не осталось теперь ни одной дочери? Как вообще теперь жить?
Эти, из зеркал, пока ничем не выдали своего присутствия, не обратили внимания. Что ж, мавр сделал своё дело. Зато теперь Владимир владеет виграфами. Обалдеть как круто. Вся прежняя жизнь сгорела, буквально, пару часов назад — и надо ещё суметь начать новую. Владимир взял Наталью за руку — живая и тёплая — и обратился, уже сам не понимая, к кому. Пусть она выживет, пусть останется человеком. Пусть хоть кто-то из них выживет здесь, на этом свете, на Земле.
И одежда: она стала простой одеждой. Проявился и отключился светлый пояс, перестали залечиваться повреждения на ботинках, куртке и прочем. Поиграл этими игрушками — и довольно. А чудесный новый телефон просто исчез. Когда пропал, куда — уже не выяснить.
* * *
— Ты тоже умерла тогда? — поинтересовалась Наталья спокойно, когда её привели в порядок и намазали мазью множество царапин и ссадин. Их с Агатой оставили одних, за тем самым столом, за которым они тогда обедали с Владимиром. Наталья изредка поднимала взгляд, упиралась им в несущиеся над головой облака, и поспешно опускала голову.
Агата кивнула.
— Значит, мне не приснилось, — заключила Наталья. — И очень беспокоюсь за Агафью. Знаю, знаю, что это она убила меня, и твоего друга…
— Владимир жив! — перебила Агата сердито.
— Я про Змея, — улыбнулась Наталья, взяв её за руку. — Настоящая сказка, да? Теперь я знаю, что чудеса бывают. Я успела увидеть, что он исчез. Мне очень жаль.
Агата вздохнула. Да. Вот только чудеса эти обычно происходят, когда уже ничего не исправить.
— Агата, Наталья, — позвала Лиана. — Есть важное дело, не терпит отлагательства. Прошу, идёмте за мной.
Агата и Наталья переглянулись, и послушно отправились следом. В зеркальном зале всё ещё полно народу — кризис миновал, всё обошлось мощным землетрясением в необитаемом районе, катастрофических извержений вулканов не случилось — но теперь много работы спасателям и инженерным бригадам — чинить, восстанавливать, строить.
— Она выжила?! — поразилась Агата, когда на экране появилась больничная палата — Наталья под одеялом, и дышит явно не сама — и дремлющий Владимир на соседнем стуле. — Классно! То есть ты теперь и там, и здесь! — Агата взяла Наталью за руку. — Хоть кому-то повезло!