Обряд

Бояндин Константин Юрьевич

* * *

У самого поворота на Фурье — улица, заканчивающаяся Управой — двигатель самоката отказал. Как Наталья ни старалась завести его, всё тщетно. Она откатила свой транспорт в сторонку, и побежала. Осторожно бежала, чтобы не уронить Змея. Солнце уже близко, и Наталья ощущала — всё случится к рассвету. Только бы успеть, только бы предупредить!

* * *

Владимир чувствовал приближение Солнца. Что бы ни случилось, Агафья обязательно прочтёт молитву, но последствия на этот раз могут быть печальными.

А сейчас самое печальное — что сам Владимир скован непонятным

воздействием. “Поверни руки”, намекнул Владимир второй. Посмотри на них. Сделай всё, чтобы увидеть внутреннюю сторону ладоней.

Владимир опустил голову. Точнее так: расслабил мышцы шеи, и голова опустилась сама. Видимо, это не запрещено. Теперь ладони. Вот с ними затейливо. Он изо всех сил старался повернуть кисти рук — те не повиновались. Снова сигнал — новое сообщение для Агафьи. Она прочла его и посмотрела на спутника: — Исполните “Ясность чувств”.

Незримые путы отпустили руки Владимира, ослабили хватку. Он послушно исполнил этот простой виграф, и тот, большой, посередине которого стояли они с Агафьей, осветился.

* * *

— Там появился виграф! — воскликнул Владимир возбуждённо, увидев, что проявилось на бетоне, под ногами Агафьи и своего двойника. — Смотрите, какой большой!

— Где?! — удивилась Агата. — Я ничего не вижу.

— Я тоже, — отозвалась Лиана, — но, кажется, понимаю. Владимир, смотрите только на этот большой виграф, не отводите взгляда. — Лиана взяла Владимира за руку.

— Штаб, есть картинка, мы знаем, что искать, — произнесла она. — Все оперативные группы — в готовность ноль. Нам нужно опознать всех в окрестности узлов, кто видит аналогичное начертание.

* * *

Владимир успел посмотреть на свою левую ладонь. И действительно: там светились буквы. Вот, значит, что за маркер. И написано там “Вот такие пирожки с котятами”. Владимир произнёс фразу мысленно, и чужая воля, сковывавшая тело, тут же ослабла. А Владимир-второй тут же принялся вспоминать, чем это на них действуют, и как от этого избавиться. И главное — как справиться с виграфами, которые сейчас действуют на Агафью. И ещё понял, что не стоит демонстрировать, что он теперь может двигаться куда угодно и говорить что угодно. Добром это не кончится.

Краем глаза заметил движение. Скосил глаза, стараясь не поворачивать голову. Наталья?! Ей-то здесь что делать? И кто на её плечах?

* * *

Владимир-второй быстро осознал, что лучше не привлекать к себе внимания. И стал решать сразу две задачи: одна — каким образом снести, разрушить наложенные на Агафью воздействия — чтобы ещё и выжить при этом — и вторую: чем можно рассеять, разрушить большой виграф под ногами. Если его правильно активируют, появится просторный портал из другой Земли на эту — настолько просторный, что в него сможет пролететь не очень крупный самолёт. Очевидно, что будет вторжение. И не с этой Земли на другую, как внушило руководство Агафье, ровно наоборот.

Так. Есть несколько идей. Разрушить её не получится: Агафья не позволит провести сложные действия, на всё про всё будет пара секунд. Но пусть даже ломиком не получится пробить броню танка — может, получится порвать ему гусеницу?

Тем временем

Наталья подбежала к ним двоим — и Агафья предупредительно протянула ладонь в её сторону — ни шагу ближе.

— Уходите, — велела она сухо. — Вы сделали своё дело, не вмешивайтесь.

— Простите, Ганя! — посмотрела Наталья ей в глаза. — Я обещала Веронике, я должна. “Ах, неужели мы для вас не больше чем…”

Агафья вскрикнула при первых словах стихотворения, закрывая ладонью глаза, а затем, оскалившись, выпрямилась и махнула рукой в сторону Натальи. Ту словно выключили — ноги подкосились, и свалилась наземь. Змей, все успели заметить, обратился в облачко разноцветных искорок — и его унесло ветром.

“Закончи! Закончи строфу!”, услышал Владимир безмолвный крик под сводами черепа. “Ты ведь её тоже знаешь!”

— “Ах, неужели мы для вас…” — начал Владимир, и увидел, как Агафья стремительно поворачивается в его сторону, сжимая в ладони свой медальон.

* * *

— Она убьёт его… то есть меня! — крикнул Владимир и… бросился к зеркалу, на бегу явно исполняя правой рукой какой-то виграф.

— Нет, нельзя! — крикнула Агата в ужасе, но промахнулась, не сумела поймать его за руку. Лиана, отошедшая минуту назад поодаль, бросилась к Владимиру со всех ног — и тоже не успела.

Владимир добежал до зеркала, в котором показывали происходящее возле Управы, прижал к нему ладонь… и, подобно Змею, обратился в облачко цветных искорок, медленно рассеивающееся в воздухе.

Агата, белее снега, силилась произнести хоть слово — не могла. Она смотрела на Владимира по ту сторону зеркала, ожидая каждое мгновенье, что он упадёт, рухнет наземь, как Наталья — и уже не поднимется.

* * *

Агафья успела махнуть в его сторону ладонью. Владимира словно окунули в чан с кипятком — и только огромным напряжением сил он сумел закончить строку: — “…не больше чем еда? Хотя вы были так добры, нас пригласив сюда!”

Агафья, губы которой отчётливо произносили “Princeps vult”, прижала ладони к лицу и закричала, словно с неё живьём сдирали кожу. А Владимир ощутил, что незримые путы окончательно свалились, растаяли, сгинули.

“Сейчас!”, завопил Владимир-второй. “Делай сейчас!”

Сделал. Простое начертание, снимающее наведённое воздействие. Оно само могло бы и не сработать, но под ногами у них виграф портала, и энергии в него столько вкачано, что он сам усиливает любое воздействие поблизости. Вряд ли творцы этого виграфа могли предположить, что именно им усилят.

Агафья с трудом поднялась на ноги, отняла ладони. Удивлённо посмотрела на них — все в крови; не сразу поняла, что прокусила губу. Воспоминания, которых не могло быть, ринулись откуда-то из глубин памяти — жуткие, кошмарные, невероятные. Взрывы вулканов по всей Земле, и посланники Владыки — те, что, как известно, помогли выжить всем, кому грозила смерть от буйства стихий — равнодушно и бесстрастно сжигающие всё живое на своём пути. И голос Вероники, неведомо откуда взявшийся: “Помни, это всё было на самом деле. Помни, что случилось с людьми. Если ты действительно веришь в добро — не позволь этому случиться повторно”.