Обряд
Шрифт:
— С вами такое уже бывало?
— Много раз, — подтвердила Агата. — Обычно ненадолго. Но я чётко помню каждый момент, когда приходила в себя — и никогда не могла понять, где я, и почему именно тут.
— Вы поэтому столько раз упоминали психиатрическую клинику?
— Верно. Меня несколько раз туда отвозили, там и просыпалась — ну, память возвращалась. Я потому на удалёнку и ушла. Если шеф узнает, что со мной такое творится, может и выпереть. Хотя вряд ли, я слишком ценная работница, — признала Агата и невесело улыбнулась.
— А вот это, самый длинный интервал? — указал Владимир на момент, когда они с Агафьей бросились бежать от призрака, и в итоге оказались в его квартире.
— Самая жуть, — вздрогнула Агата. — Я тогда пошла вас искать. Не поняла, с какого перепуга вы мной интересуетесь, мы же незнакомы. У нашей Ники язык без костей — все подробности передала. Я и пошла — прикинула, где короткий путь к вашей конторе.
…Она шла по петляющим коридорам подвала, когда это началось — всё вокруг становилось фрагментарным, чёрно-белым, терялось ощущение запахов, закладывало уши. Заметила что-то странное — две человеческие фигуры, но туманные, зыбкие. Бросилась за ними… и всё, отключилась.
— Очнулась примерно там же, где вырубилась, — хмуро добавила Агата. — Насколько смогла припомнить. Еле до туалета добежала — думала, не донесу. Голова разламывалась — хорошо с собой колёса были от головы. Пошла на улицу — комок в горле был, хотела на свежий воздух. И вас в кафе заметила, и сразу же узнала. Хотя живьём не видела ещё. Вот и вся история. И ещё, смотрите. — Агата добыла свой телефон и полистала историю звонков, коротких сообщений, историю чатов. — Видите? Ни одного вызова, ни одного сообщения. Такого не бывает! Меня то шеф вызывает, то ещё кто. А тут пусто, словно про меня все забыли, пока была в отключке.
Некоторое время они смотрели друг другу в глаза.
— Или сестра-близнец, или другая личность? — предположил Владимир. — Вы этого испугались?
— Сестры нет, точно говорю, — отмахнулась Агата. — Я ведь потом искала подробности о биологической мамочке. Ну чисто для себя — хотела понять, как ей там живётся. Вдруг помощь нужна. Я от неё не в восторге, но мама всё-таки. Нет, нормально живёт, выпустили из психушки — в общем, как сыр в масле. У них там ещё пара сыновей, вполне годных, с головой всё в порядке. И я им там нужна как рыбке зонтик. И главное — я нашла те записи из роддома. Я одна тогда родилась, не было близнеца.
— Тогда другая личность?
— Это ближе к истине, — согласилась Агата. — Тогда понятно, почему мы одеты одинаково. Ну а причёску сменить дело нехитрое. У вас не осталось каких-нибудь её вещей? Ну, может обронила что-нибудь, не знаю?
— Вот, — решился Владимир и показал заколку для волос, чёрную розу.
— У меня такая же! — удивилась Агата. — Я её на работе оставила, в ящике стола. Сдуреть! Можно? — протянула она руку.
Владимир кивнул, протягивая заколку. Агата взяла её, повернула, всматриваясь в надпись на подложке, и потеряла сознание. Владимир едва успел подхватить её.
* * *
Он ожидал припадка, чего-нибудь — но Агата словно заснула. И походила именно на спящую — дышит ровно, расслаблена.
— Агата! Агата, что с вами?! — Владимир осторожно уложил её на пол, потряс за плечи. Агата лежала и улыбалась во сне. — Агата, проснитесь! — Губы Агаты шевельнулись.
— Владимир? — услышал он тихий голос и вздрогнул. Изменились манера, выговор. Это голос Агафьи. — Какой приятный сон… Я очень скучаю, правда…
Заколка выпала из ладони Агаты, и та открыла глаза. И вздрогнула, побледнела, попыталась рывком усесться.
— Всё-всё, успокойтесь, — Владимир уселся рядом и обнял её. Агата тяжело дышала, глаза широко раскрыты. Она первым делом посмотрела на часы.
— Вы спали меньше минуты, — пояснил Владимир, помогая ей подняться на ноги, и рассказал остальное.
— Я к этой штуке больше не прикоснусь, — поёжилась Агата, указывая на заколку. — Спрячьте её, а? Теперь вы мне верите? Говорите, слышали её голос?
Владимир покивал.
— Не знаю, что тут сказать, — пояснил он устало. — Это жутковато.
— Это не то слово, — поправила Агата. — Слушайте, хватит о ней. Мне подумать нужно, как теперь жить. Только не прогоняйте! Если вы и с ней, и со мной знакомы — может, удастся что-то сделать. Запишите мой номер! — предложила она. — А я ваш. Будем на связи. Когда снова с ней встретитесь — позвоните мне.
— Хорошая мысль, — одобрил Владимир, и они вписали номера друг друга в адресные книги телефонов.
— И ещё. Есть такая программа, на телефон ставится, следить за координатами. Родители обычно ставят, чтобы присматривать, куда детишек занесло. Я согласна такую поставить. — Агата посмотрела в глаза Владимира. — Чтобы вы знали, где я. Ну, где телефон, я с ним не расстаюсь. Настроим?
— Хорошо, — согласился Владимир. Минут через пять они убедились, что телефон Агаты теперь “под колпаком”.
— Слушайте, я понимаю, что дико гружу вас своими глюками. — Агата взяла Владимира за руки. — И что так не бывает, что всего полдня знакомы — а я вас будто всю жизнь знаю. Но вы же тоже что-то чувствуете, да? Если что, скажите. Я просто уйду, без обид.
— Чувствую, — признал Владимир. — Происходит что-то странное, нужно разбираться. Начнёте всерьёз грузить — так и скажу, не беспокойтесь.
— Спасибо! Идёмте тот чемоданчик разберём? — предложила Агата. — Может, там будут намёки. Может, это она его в чулане спрятала?
* * *
— Да тут руководство! — поразилась Агата, распаковав пакет с парой ботинок “Ultimum”. — Смотрите, какое толстое! Ну-ка, ну-ка…
— Я пока посмотрю остальное? — предложил Владимир, и Агата кивнула, устроившись за столом. Увлечённо читала руководство, глаза её горели.
Владимир отсортировал пакеты. Помимо ботинок, три одинаковых пакета, помеченных “термобельё”, шесть — помеченных “нижнее бельё”, три пакета с майками, шесть — с носками, два с наклейкой “светлый пояс”. Две кофты, две куртки, две шапки — на вид, лыжные, две пары перчаток. И коробки: аптечка, помеченная красным крестом — Владимир раскрыл, и действительно нашёл там лекарства, бинты и прочее; коробка с надписью “Dentes”, и ещё одна — с четырьмя одинаковыми прямоугольными коробками внутри, безо всяких надписей. Владимир приоткрыл одну — и увидел внутри ровно такой же плоский телефон, без единого отверстия, что был у Агафьи.