Обряд
Шрифт:
В городе никто не знал, что между раскованной красавицей с очаровательной мушкой на левой щеке, которая дает приют и работу девушкам с не отягощенной моралью, и всегда внешне строгой Ведарой Вольт. С первой же встречи установилось что-то вроде вооруженного нейтралитета. Очень быстро их общение незаметно переросло в редкую для женщин дружбу. Ведьма поселилась под самой крышей, на третьем этаже маленького особнячка на улице Веселого Ручья, попадая в свои покои благодаря отдельно пристроенной лестнице. Ее придумала сама Пепе, с легкой руки разрешив ведьме не портить свою репутацию и проходить домой незамеченной.
Кроме чистой прибранной квартирки, ведьма приобрела еще и ценный источник неиссякаемой информации. В клиенты Веселого дома набивались иногда очень интересные личности, благодаря которым Ведара с успехом закрыла уже не одно дело. И пусть Пепе для вида возмущалась и требовала, чтобы ей приплачивали как внештатному осведомителю, но не делала ни попытки, чтобы перекрыть ведьме кислород.
Помимо крохотной комнатки, где умещалась только кровать, большой прямоугольный сундук, который использовался еще и как письменный стол. Да треугольный шкаф, задвинутый в угол. Здесь была такая же маленькая ванная с собственной водопроводной системой. Малое количество домов в Орвилле, могло похвастаться такой роскошью, как круглосуточное наличие холодной и горячей воды. Да, да, в подвалах стояли свои котлы, а рабочие, которым мадам Пепе платила из собственного кошелька солидные гонорары, по первому же требованию нагревали воду до нужной температуры.
— Ты серьезно собралась брать с собой это тряпье? — не выдержав такого кощунственного отношения к чувству прекрасного, Пепе, молча сидевшая до поры до времени на кровати, вдруг не выдержала и сморщила хорошенький, сильно припудренный носик.
Ведара тщетно пыталась уложить в два походных мешка все, что ей могло понадобиться в Хемшфире. Она на некоторое время застыла в тяжких раздумьях, что брать. Единственное приличное платье для приема, вдруг ей придется по долгу службы явиться под ясные очи графа, в чью вотчину она направляется. Или положить еще немного трав и баночек со свежими снадобьями, которые она лично варила на растущую луну.
— Это не тряпье, — неожиданно обиделась ведьма, и решительно сложив нечто ярко-бирюзовое, кинула обратно в шкаф, — я купила это на последней модной распродаже зимой.
Пепе с томным видом поправила высокий светло-голубой парик с буклями и двумя тоненькими пальчиками с ярко-алым маникюром, вытащила сильно помятое платье обратно на свет. Приоткрыв пухлый рот, густо накрашенный светло-розовой помадой, она замерла, вытянув губы трубочкой, и с величайшей брезгливостью потрогала огромный атласный бант, усыпанный синими блестками, он был пришитый прямо под предполагаемой грудью:
— Судя по всему, зимняя распродажа была среди вещей моей бабушки в прошлом веке. А вот этот сверток на пузе призван скрывать несправедливость, заеденную сладкими булочками?
Ведара не глядя на подругу, повертела указательным пальцем в воздухе. Платье, обретя свободу, вырвалось из рук опешившей хозяйки борделя и метнулось обратно в шкаф. Дверцы с ехидным скрипом закрылись и как не старалась Пепе, открыть их так и не смогла.
— Стыдно стало, да? — женщина повернулась к сосредоточенно перебирающей что-то в одном из мешков ведьме и патетически потрясла руками, — Ведара, ты едешь в прекрасный, благодатный край, где половина населения это воспитанные, благородные мужчины, а главное холостые! Они способны подарить женщине самую великую ценность, которую здесь тебе никто не предложит.
Ведара слушала подругу в пол уха, но привлеченная страстным воздыханием все же удосужилась поинтересоваться:
— Ты забыла добавить один маленький нюанс. Эти холостые мужчины имеют длинные зубы и питаются человеческой кровью. Какую ценность?
Пепе от этих слов ничуть не смутилась даже наоборот, с еще большим жаром воскликнула:
— В отличие от человеческих мужчин, они хотя бы делают это открыто, что делает им только честь! А ценность — это конечно же вечная молодость! Вот ты ведьма, тебе хорошо, лет до ста пятидесяти доживешь, и может быть, даже в труху не рассыплешься. А мне что делать, когда я совершенно обычный человек без капли магического дара? Сейчас мне тридцать пять, еще пятнадцать-двадцать лет и все, конец моей личной жизни!
Ведара пересчитала все скляночки, жестяные банки и футляры с самыми важными травами. Повернувшись к Пепе, которая тратила все свои силы на сотрясание воздуха, посмотрела на нее устало, но с усмешкой:
— Ты еще неплохо держишься. Другие женщины уже в твоем возрасте забыли, что такое личная жизнь, а ты еще двадцать лет куролесить собралась. В любом случае не прибедняйся. Ты с кремами, которые я для тебя варю, выглядишь на двадцать лет и даже к семидесяти годам старше тридцати на вид не станешь.
Пепе немного успокоилась, но все равно дернула оголенным плечиком. Она любила яркие наряды и не жалела денег на ткани, заказывая прямо из закрытых эльфийских земель бесценный шелк и парчу.
— Я же не виновата, что многие повыскакивали замуж и теперь с завистью перемывают мне косточки, напрочь лишенные любви и других радостей жизни. Собралась?
Ведара оглядела два забитых доверху мешка и сосредоточенно кивнула. Женщина мысленно уже была в Хемшфире и допрашивала пострадавших от таинственного вампира. Мадам Пепе уверенным жестом отодвинула подругу в сторону и, не слушая ее слабые протесты, закатала невидимые рукава и принялась осматривать содержимое багажа. Через минуту она разогнулась, при этом белое вытянутое лицо с тонкими, изящными чертами пылало от гнева. Ярко-синие глаза, умело подведенные серым карандашом, готовы были испепелить ведьму прямо на месте. Хоть Ведара и могла за себя постоять, все же попятилась.
— Ты решила меня там опозорить, да? — глухое рычание, что вырвалось у Пепе, больше подходило перекинувшемуся оборотню, чем миниатюрной женщине.
Ведьма в панике оглянулась вокруг, но отступать особо было некуда, хозяйка Веселого дома наступала на нее с весьма недвусмысленными намерениями. Взобравшись на широкий подоконник, на котором она иногда любила сидеть вечерами, Ведара попыталась выставить перед собой раскрытые ладони в примиряющем жесте:
— Погоди-погоди, чем это? Давай сядем, у меня еще есть где-то полчаса, все спокойно обсудим? Пепе, не приближайся ко мне!
Женщина, легко впадающая в ярость и не редко плохо контролирующая свои эмоции, в гневе была страшна: это просто чудо, что у нее не было магического дара, иначе на месте небольшого городка уже давно была бы закопченная воронка.
— Ты еще спрашиваешь? Вот спросит у тебя кто-нибудь в Хемшфире, где ты живешь и узнав, что у Пепе Великолепной, быстро поднимет на смех, потому что я не смогла тебе привить хоть малую толику женственности! Ну, кто еще как не ты, могла взять с собой всего один сменный комплект одежды и то походной, и какое-то жалкое серое белье? Тебе б мужчиной родиться, кроме носков наверно ничего бы больше и не брала из одежды!